"Питер Сойер Бигл. Тихий уголок" - читать интересную книгу авторакосмосе, и Лора шагала по ровной спокойной дороге, которой ноги ее больше
по-настоящему не касались. Фактически она взбиралась на невысокий холм - небольшой горб посреди дороги, бежавшей через часть кладбища победнее. Это отнюдь не был Участок Горшечника. [ 9 ] С точки зрения Йоркчестера, исключительная бедность не менее порочна, чем исключительное богатство. Могилы были ухожены и содержались в порядке, и плющ, увивавший большинство их, был аккуратно подстрижен, но могил здесь было очень много: надгробия теснились на расстоянии шести дюймов одно от другого, статуи соприкасались локтями. Здесь было обилие Христов, Мадонн и ангелов - достаточно, чтобы населить тысячу Небес, и невысокая трава, которая между ними росла, взирала на них с любопытством. Лора подумала, что потрепанное одеяло Земли раскинулось настолько далеко, насколько его можно растянуть. Рано или поздно оно разорвется посередине со звуком, похожим на треск огня, и мертвые выйдут, щурясь от яркого света, положив друг другу ноги на голову и голову на ноги, толкаясь ногами, чтобы им хватило места лежать мертвыми. Убери ноги с моих глаз, дружище, и перестань разговаривать с собой, я не хочу никого слушать. Оставь меня в покое, мы мертвы, и я больше не обязан быть тебе братом. Сегодня на кладбище так много людей. Выходной, что ли? Разве им больше нечем заняться в свободное время, кроме как приходить сюда и стоять вокруг кусков камня, сняв шляпы? Ее радовало, что ее родителей здесь нет. У них оказалось достаточно здравого смысла, чтобы понять: в смерти немного достоинства, а в траурных церемониях - и вовсе никакого. Всем им - и мужчине средних лет, сажающему цветы у подножия безупречно-прекрасной статуи, и старухам, которые вышли из большой машины, зарыдали, снова сели в машину и уехали, и светловолосому молодому человеку, который сидел на траве посреди семейного участка и вежливо говорил по-итальянски со всеми надгробьями, всем им она громко сказала: - Вы думаете, ваши мертвые могут вас услышать? Вы думаете, они знают, что вы плачете? Их здесь нет, ни одного из них, а если бы и были, они не узнали бы нас. Они прошли долгий путь и не вернулись бы назад, если бы даже и смогли. Отправляйтесь домой и говорите друг с другом, если знаете, как. А здесь вы нам не нужны. Мы были не нужны вам, пока мы жили, а теперь вы нам не нужны. Убирайтесь. Велите своим телам, чтобы они увели вас домой, - и хотя никто не мог ее услышать, она ощутила на миг, что она - больше, чем Лора, как будто отсутствующие мертвые в самом деле выбрали ее для того, чтобы сказать это живым. Затем она увидела человека, стоящего перед статуей мальчика, читающего книгу - лицо мальчика было слащавым и незапоминающимся, как у Христов, высившихся вокруг, но что-то в статуе - круглый подбородок, наверное, или большие уши, придавали ей нечто человеческое и ребячье. Равнодушный гладкий мрамор все же сохранил кое-что, присущее этому ребенку. Перед памятником красовалась надпись. Пониже - две даты. Сам мальчик сидел на скамеечке рядом со статуей. Он был поменьше, чем скульптура, худенький и бледный, тонкие линии обрисовывали в воздухе его образ. Вблизи от своего изображения из цветного мрамора - да еще позади и солнце светило - мальчик был почти невидим. Человек у могилы плел какие-то глупости. Мальчик не шевелился. Человек протянул руку, чтобы коснуться статуи, и Лору тут же охватила |
|
|