"Питер Сойер Бигл. Тихий уголок" - читать интересную книгу автора

том, как красногрудая курица прыг-прыг-прыг - прыгает по дорожке? О дьявол,
да если вы половину того, что говорите о малиновке, будете говорить о такой
милой птичке, как сарыч, она станет национальной птицей года, - голос его
понизился до нормального тона. - Люди поощряют самых что ни на есть
проклятущих птиц. Вы видите, как малиновка убивает червя, и тут же -
"Держись, красногрудая! Помощь идет! Подожди, вот я достану мою старую
армейскую винтовку, и мы поборемся с этим чудовищем! Я и ты, птичка! Плечом
к плечу! До самой смерти!" Но вот вы видите сову, завтракающую полевой
мышью, и тут же образуете Комитет, чтобы устроить марш на Вашингтон, и
заставить их там принять закон, гласящий, что отныне совы могут есть только
капусту и яблочные пироги. А теперь возьмем червей. Хорошо, они не
интеллектуалы, но они тяжело работают. Средний червяк - это славный
маленький парнишка, что-то вроде крохотного бизнесмена. Он тихий, он
улучшает почву, он никому не мешает, он ведет добрую унылую жизнь, и этого
беднягу - три шанса против одного - нацепляет на крючок какой-нибудь
ребятенок, если только не съедает малиновка. И это считается правильным,
потому что червяк скользкий и не умеет петь. Но ребятенок стреляет в
малиновку из рогатки, и сорок лет спустя пишет в автобиографии, как не
понимал до того случая, что такое смерть. Или возьмите белок, - глаза его
вспыхнули. - Вот что я думаю об охоте на белок...
- Но ты и сам ешь червей, - напомнила ему Лора.
- Конечно. Но я, по крайней мере, не зову фотографов.
В этот момент до них добрел Майкл, и мистер Ребек внезапно осознал
несопоставимость его шага и Лориного. Лора двигалась, как головка одуванчика
в день, когда то и дело веет ветерок и едва ли касалась земли. А если и
касалась, это казалось случайным, не имеющим значения, ибо она не оставляла
следов даже на самой мягкой почве, и камешки не отскакивали из-под ее ног. И
стояла ли она на земле или на древесном сучке или на крохотном шипе розы,
она воспринималась отдельно от земли, ветки или колючки.
"Ну, а Майкл, - подумал мистер Ребек. - Нет, Майкл ходит медленно,
потому что поглощен воспоминаниями о том, как себя чувствуют при ходьбе. Он
должен проложить дорогу, по которой идет, и для него нет ничего приятного в
осознании, что с каждым его шагом дорога уходит назад. Он ступает тяжело,
ударяя ногами о землю и надеясь ощутить боль, которая возникает, если шагать
так, словно наступаешь на горящую сигару. Но боли нет, и Майкл не оставляет
следа, который показал бы, где он прошел". Вслух он сказал:
- Доброе утро, Майкл.
- Э... - сказал Майкл. Он увидел Лору. - Привет, Лора.
- Привет, - наблюдая за его приближением, она планировала добавить
что-нибудь вроде "Все еще успешно борешься?", но увидела, как он ступает,
увидела, с каким отчаянием цепляется за реальность, и как отчаяние это
заставляет его выглядеть еще менее реальным - образ, навязывающий себя
миру, - и она промолчала. "Что же могла означать для него жизнь, - подумала
она, - что он так за нее держится?" Она ощутила некоторую ревность.
- Эй, Морган!
Майкл поспешно повернулся к Ворону.
- Да?
- Я, знаешь ли, должен тебе кое-что сказать, - сообщил Ворон. - Суд над
твоей старушкой назначен на восьмое августа.
Пожалуй, Майклово сердце пропустило бы удар, или застучало бы, как