"Питер Сойер Бигл. Тихий уголок" - читать интересную книгу автора

появится в газетах, а потом его еще и перепечатают, дабы никто не пропустил.
Никто по-настоящему не желает знать, как чувствует себя сосед, но все-таки
спрашивает об этом из вежливости, и потому что знает, что сосед, конечно же,
не расскажет, как он себя чувствует. То, что говорим друг другу мы с этой
женщиной, вовсе не важно. Мы просто издаем звуки, которые нам приятны.
Миссис Клэппер говорила о маленьком мальчике, который живет в ее
квартале.
- Ему одиннадцать лет, - сообщила она, - и всякий раз, когда я встречаю
его и его маму, у него написано новое стихотворение, и она всегда говорит
ему: "Герби, прочти миссис Клэппер свои новые стихи!" И упрашивает его до
тех пор, пока он не прочтет. Да, ему исполнилось одиннадцать в марте месяце.
- И хорошие у него стихи? - спросил мистер Ребек.
- А что я понимаю в стихах, чтобы иметь об этом какое-то мнение? Все
они - о смерти и о похоронах. Всегда. И это - у мальчика, которому
одиннадцать лет. Мне иногда хочется ей сказать: "Послушай, избавь меня,
пожалуйста, от его некрологов. Он пишет то о смерти собачки, то о смерти
птички. Да объясни ты ему, что так нельзя". Но я ей ничего такого не говорю.
Зачем мне задевать чувства мальчика? Когда я их вижу, я перехожу на другую
сторону, - затем она сказала: - Вот мы и пришли, - и мистер Ребек, подняв
глаза, увидел черные ворота.
Ворота были из литой стали и держались на башеннообразных бетонных
столбиках, выкрашенных в песочный цвет. Их покрывал темно-зеленый плющ,
который вился несколько гуще, чем обычно, и литые стальные змеи с
терпеливыми глазами покорно пробивали себе дорогу через его толщу. Ворота,
увенчанные рядом тупых пик, были открыты. За ними мистер Ребек увидал улицу.
- Да, вот мы и пришли, - поразилась миссис Клэппер. - Дорога так
коротка, когда с кем-нибудь разговариваешь.
- Да, - согласился мистер Ребек.
Он подумал, что ворота хорошо перенесли эти девятнадцать лет, куда
легче, чем он сам. Черная краска потрескалась в нескольких местах, и сквозь
нее проглядывал ржавый металл. Но все же это были крепкие ворота. Он тряс их
однажды ночью и оцарапал себе руки о ржавчину, но прутья не дрогнули, замок
не задребезжал. И было это... Да как давно? 12 лет? 15? Все, что он помнил -
это как он хотел уйти с кладбища, а ворота оказались заперты, потому что
была поздняя ночь. Он всю ночь тряс ворота и здорово повредил себе руки. Но
когда настало утро, и ворота открылись, он не вышел. Он спрятался в туалете
и принялся лить холодную воду на свои кровоточащие руки. Затем вернулся к
своему мавзолею и уснул.
- Так что же? - заговорила миссис Клэппер, - вам на метро?
Он пробормотал нечто наподобие подтверждения, подумав, что ему не надо
с ней идти. Как я могу ей объяснить, что мне не пройти через ворота, что я
здесь живу? Она мне не поверит, она решит, что я прикидываюсь или сошел с
ума. Я совершил ошибку, предложив ей идти вместе, не знаю, зачем я это
сделал.
- Так идите же, - сказала миссис Клэппер. Она топнула ножкой и
улыбнулась ему. - Чего же вы ждете? Чтобы вам поезд прямо сюда подали?
Да, это была бы прекрасная идея. Если бы поезд подали сюда, я бы сел в
него, мы укатили бы под землю, и я больше не увидел бы ворот; я знал бы, что
покинул кладбище еще до того, как мы вскарабкались бы по вырубленным в земле
ступеням, и вокруг оказались бы люди. Все это удалось бы, подойди поезд