"Дмитрий Биленкин. Все образы мира" - читать интересную книгу автора

Гаршин недоумевающе взял небольшую, размером с открытку, фотографию.
- Мрачноватый пейзаж...
- Других там нет. Вглядитесь, пожалуйста, внимательно.
Гаршин послушно вгляделся и не пожалел. Пейзаж был не просто мрачным.
Две высоких и плоских, ржавого цвета скалы расходились створками ворот,
приоткрывая вход в никуда, ибо там, в глубине, было нечто неразличимое -
не мрак вроде бы, но тень хуже мрака, какой-то безобразный, стерегущий,
нехороший сумрак. Что-то мертвенное, но ожидающее, готовое заглотить
мерещилось в нем. И створки скал раскрылись, точно западня, войди - и
сомкнутся даже без скрежета. Справа и слева от них не было ничего, так,
муть пустого пространства, но чувства странным образом подсказывали, что
стоит лишь войти в ворота, как и эта мнимая пустота обернется хотя и
призрачной, однако неодолимой изнутри преградой. Только передний план был
лишен этой двусмысленной зыбкости: все четко, ясно, определенно, просто
большие и малые камни. Возникало ощущение разлада самой реальности, будто
все, что вблизи, - настоящее, а все дальнее, за скалами, принадлежит
сновидению.
Эта особенность пейзажа раскрывалась не сразу, не при беглом взгляде.
- Вы заходили туда? - почему-то шепотом спросил Гаршин.
- За скалы? Ну, разумеется. А, понимаю! Веет чем-то загробным, так?
Нет, просто шуточки рефракции воздуха, она там чудовищная, еще не то можно
увидеть. Но пейзаж явно неземной, согласны?
- Еще бы!
- Вот это главное. Скажите, мог ли художник задолго до полета написать
такой сугубо венерианский пейзаж? Не просто похожий, а тот, что вы видите?
- Конечно, нет!
- Даже гений из гениев? Как это у Блока: "Все дни и все ночи налетает
глухой ветер из тех миров, доносит обрывки шепотов и слов на незнакомом
языке. Гениален, быть может, тот, кто сквозь ветер расслышал целую
фразу..." Такого не могло быть?
- Что вы! Нечто фантастическое, созвучное настроению, колориту еще
допустимо. Но венерианский, не покидая Земли, пейзаж? Откуда? Это
немыслимо.
- Что мыслимо, а что нет, можно знать, лишь владея абсолютной истиной,
- сухо сказал космонавт. - Гениальный художник все-таки был. Смотрите.
То, что очутилось в руке Гаршина, было снимком, давней и любительской
репродукцией какого-то рисунка. Потертость, ветхий перелом уголка,
главное, фотобумага, какой теперь не было, устраняли всякое сомнение в его
возрасте. Гаршин даже отпрянул. Невероятно, сон! На невесть когда
сделанном снимке был тот самый, со скалами, гнетущий пейзаж. Кое-где
пропорции оказались смещенными, некоторые детали отсутствовали, местами
иной была цветовая гамма, камни на переднем плане даны намеком, но главное
было схвачено точно, а частности в рисунке и должны были быть другими,
поскольку всякий художник по-своему видит и одухотворяет мир.
- Откуда? - собственный голос дошел до Гаршина словно из другого
измерения. - Как это возможно?!
- В том и загвоздка! Там, на Венере, едва эти скалы показались, я
почувствовал, будто их уже видел когда-то, знал в какой-то иной жизни.
Ложная память, знаете?
- Да, да...