"Дмитрий Биленкин. Операция на совести (Сборник "Операция на совести")" - читать интересную книгу автора

столик, заваленный перфолентами и скупо освещенный переносной лампой.
- Сюда, - сказал человек, сидевший за столом. - Имя? Фамилия? Год
рождения?
Человек привычно сыпал вопросами, его руки с бесстрастностью приборов
кодировали ответы, лицо не выражало ничего, кроме делового равнодушия, и
было сделано, казалось, из серого папье-маше. Поглаживая вздрагивающие
плечи сына, Исмень отвечал с той же привычной механической быстротой. Что
бы ни происходило с человеком - женился ли он, поступал на работу,
заболевал, попадал под суд, - всему этому неизбежно предшествовала точно
такая же процедура вопросов-ответов. И лишь умирая, человек избегал этой
механической операции заполнения анкет, этого социального рентгена,
неизбежного для всех. Но тогда отвечать приходилось родственникам,
друзьям, даже посторонним людям. Человек мог умереть и быть похороненным
без устаревших церковных обрядов и доброго слова других людей, но без
процедуры составления документов - никогда.
Мальчик успокоился и только слегка всхлипывал. Исмень, погладив его по
голове, еще раз проверил, как держится магнит. Тот держался прекрасно, но
волосы, увы, едва прикрывали его.
Регистратор ушел за перегородку и там зашуршал своими перфолентами.
- Усаживайтесь, молодой человек, - сказал врач, показывая на кресло. -
А вы сидите там... - махнул он Исменю.
Два серебристых конуса на шарнирах по бокам спинки кресла, медные
подлокотники, какие-то металлические жгуты с присосками, мигающая рябь
огоньков на пульте контрольного аппарата...
Исмень знал, зачем эта аппаратура, что она делает и как. Он сам
участвовал в разработке некоторых ее деталей. И хотя ему, как и другим,
никто не объяснял, зачем они нужны и как будут использоваться в
совокупности, шанс догадаться был, и чистая любознательность подтолкнула
Исменя к далеко идущим выводам.
Лучше бы он ничего не знал!
Сына усадили в кресло, закатали ему рукава, змеящиеся датчики оплели
запястья, лоб обхватил обруч. Кресло словно присосалось к мальчику.
Врач и его хмурый помощник делали все быстро, не глядя, так, как если
бы в их руках находился не ребенок, а кукла.
Стук собственного сердца оглушал Исменя.
Лицо сына казалось нестерпимо отчетливым в жестком свете рефлекторов. В
расширившихся черных глазах, быстро сменяя друг друга, чередовались
любопытство, страх, растерянность. Под глазами темнели грязные потеки
недавних слез, губы вздрагивали. Когда его ищущий поддержки взгляд
вцепился в Исменя, тот нашел в себе мужество и ободряюще улыбнулся. Губы
сына перестали дрожать.
- Телескопируем!
Повинуясь приказу врача, помощник нажал кнопку на пульте, и серебристые
конусы пришли в движение, приподнялись, с двух сторон нацелились в голову
сына.
- Ток!
Исмень сжался, больше не чувствуя собственного тела. Наклонившись, врач
проверял положение конусов. Помощник сидел за пультом. Разноцветные
отсветы огоньков играли на его сосредоточенном, неподвижном, как у идола,
лице.