"Николай Зотович Бирюков. Чайка " - читать интересную книгу автораВасилиса Прокофьевна. - Вот и всегда так, - обратилась она к Зимину. - Чуть
Катя домой, отдохнуть бы, а он... - Любит? - Да как же не любить?.. Кушайте, родные, кушайте. Василиса Прокофьевна пододвинула гостям тарелки с картошкой и селедкой. - Она ведь в няньках у него была. Потом, сам видишь, - веселая. - "В нашей буче, боевой, кипучей", веселым - первое место. Так, Катя, а? - спросил Зимин, насаживая на вилку картофелину, серебрившуюся крупинками развара. Картофелина обжигала губы, рассыпалась на зубах. Оттого ли, что сильно проголодался, или действительно картошка была на редкость вкусна, Зимин проглотил ее с наслаждением, как пирожное, и подмигнул Шурке. Мальчуган, нахмурившийся было при первых словах матери, повеселел. - Как зверь мохнатая! - засмеялся он, снимая с вилки пальцами кусок селедки. С одного бока к селедке он приложил картошку, с другого - хлеб и, разом засовывая все это Кате в рот, восторженно спросил: - Подходит? Катя и гости засмеялись. "Секретарь, а простой. Человек как человек", - окончательно успокоилась Василиса Прокофьеана. Глаза ее светились тепло и радушно. - Кушайте, родные, кушайте. Есть - так уж по-настоящему: кто ленив в еде, тот лениво и работать будет. Выпив стакан чаю, шофер поднялся. - Спасибо, хозяюшка! - Вот те и раз! - всполошилась. Василиса Прокофьевна. - А закусить? - Нет, хозяюшка, и не проси. Очень даже благодарен, и за угощение и за приятное знакомство. Машину нужно посмотреть, хрипота какая-то в моторе Проводив его огорченным взглядом до двери, Василиев Прокофьевна придвинула тарелку с селедкой ближе к Зимину: - Тебе машину не надо чинить, а после солененького чай-то больше в охотку будет. - Сыт, Прокофьевна, спасибо! - Ну, что за сыт! - возразила она. - Что ж, еду обратно со стола тащить? Ты, дорогой, не стесняйся, меня не объешь. Теперь, с колхозами-то, жизнь выравнивается. - А давно в колхозе? - Два года. Спервоначалу остерегались... сдуру-то! С нуждой боялись проститься. А тут Катя... Поймав настороженный взгляд дочери, она замолчала, подолом фартука обтерла губы. - Что - Катя? - заинтересовался Зимин. - Катя-то? Да вот как вошла она в комсомол, и давай меня долбить: ступай, мамка, в колхоз, да и только. Книжек про колхозы натащила. Усадит меня и читает. Ну и уговорила. Хоть и дочь она мне, и малолетка, а прямо скажу - поклон земной ей за это. - Мамка! - Что - мамка? - осердилась Василиса Прокофьевна. - Что ты, в самом деле, каждое слово мне обратно в рот толкаешь? Не про тебя говорю я, про свое... Теперь, сокол мой, душа отходить начинает, вроде солнышком ее пригревать стало. - А до колхоза очень плохо жили, Василиса Прокофьевна? - спросил Зимин, |
|
|