"Дженнифер Блейк. Дерзкие мечты " - читать интересную книгу автора

Глаза его блеснули.
- Моя мать была наполовину итальянкой, наполовину француженкой. Отец
мой ни одну из стран не считал своей родиной, но любил многие, особенно
Англию. Во мне течет много разных кровей, а сам я предпочитаю считать себя
просто европейцем.
Не было ли это способом дать понять, что он не имеет прав на имя отца,
поэтому носит имя матери? Но столь бестактного вопроса она задать не могла.
Да и какая разница, ведь их знакомство, вероятнее всего, будет мимолетным.
Эти мысли быстро пронеслись в голове Вайолетт, и вдруг она с удивлением
заметила, что они говорят не по-английски.
- Ваш французский великолепен, месье.
- Мне показалось, что так вам будет удобнее. Я оказался прав?
Она согласилась, сообщив о своих французских предках из Луизианы, а
потом спросила:
- А по-итальянски вы говорите столь же свободно?
- Мне легко даются языки, - ответил он и вдруг, взглянув на ее щеку,
нахмурился и достал из кармана носовой платок. - Позвольте мне еще одну
вольность.
Двумя пальцами он взял Вайолетт за подбородок и, повернув ее лицо к
свету, стер платком капли дождя с ее лба, висков и даже век.
Вайолетт знала, что она должна отступить или по крайней мере
возмутиться. Однако она стояла, не в силах шелохнуться. Она взглянула на
его руки и заметила, как они красивы и ухожены, но обратила внимание на
мозоли на пальцах и ладонях, какие обычно бывают у тех, кто часто
пользуется саблей. Это ее заинтриговало. Она позволила себе взглянуть на
него повнимательнее, тем более что сам он был целиком поглощен своим
занятием.
Аллин вдруг поднял голову и посмотрел ей прямо в глаза.
То, что случилось потом, казалось невероятным и в то же время
абсолютно неизбежным. Он выпустил платок из рук, который сначала опустился
ей на юбку, потом белоснежным облачком слетел на землю. С его уст сорвалась
тихая фраза - то ли просьба, то ли проклятие в адрес собственной
неловкости, она не могла разобрать, ибо язык был ей незнаком, а сердце ее
колотилось так, что, казалось, стучало в ушах. Очень медленно он наклонился
к ней и коснулся ее губ своими губами.
Его поцелуй был столь почтительным и столь нежным, что тронул ее до
глубины души. Слезы подступили к глазам Вайолетт, она даже ощутила их
солоноватый привкус, в то время как кровь стучала у нее в висках. И вдруг с
ней что-то случилось, она почувствовала себя настолько преображенной, что
ей уже неважно было, кто она и откуда. Словно она обрела часть себя, ту
часть, которая была давно утеряна и теперь не желала с ней расставаться.
Главным было лишь это мгновение и то, что оно принадлежало ей.
Вайолетт подняла голову, и взгляд ее задержался на его мягких нежных
губах. Медленно, будто преодолевая невидимую преграду, он отходил в
сторону, пока не коснулся спиной железной опоры павильона. Тогда Аллин
отвернулся и ухватился за опору рукой, сжав ее так, что побелели костяшки
его пальцев.
- Простите меня, - с трудом выговорил он. - Но, клянусь, я никоим
образом не хотел вас обидеть.
- Прошу вас, не надо. - Вайолетт говорила так тихо, что он с трудом