"Уильям Блейк. Избранные стихи " - читать интересную книгу автора

попыткой опровергнуть верования века, мало того - изменить сам строй его
мышления.
Однако художественное содержание "Песен" неизмеримо значительнее их
конкретной полемической задачи. Это поэзия, где мир осмыслен в сближениях,
для блейковского времени совершенно неожиданных, в высшей гармонии вечного и
непереносимой расчлененности социального, текущего своего бытия, в
пересечениях полярностей: ягненок, кроткий Агнец, - и созданный тем же
Мастером в той же кузне ослепительно прекрасный тигр, воплощение великой
энергии жизни, ее неиссякаемого огня и ярости, беспощадности ее законов;
прозревший в царстве Неведения, обретающий речь цветок - и другой цветок,
больная роза, зачахшая при соприкосновении с Познанием; сияющие лица детей
на светлом празднике в храме - и, в тот же самый Святой Четверг, голодные
детские лица на улицах с их никогда не кончающейся тьмой.
В таких противостояниях, в сквозном контрасте воздушных, легких тонов
цикла о Неведении, где все на свете еще дышит радостью и счастьем, точно в
дни творенья, и лаконичной, жесткой по штриху графики "Песен Познания",
изображающих полный горя макрокосм блейковского Сегодня, в самих резких
переключениях эмоционального и образного ряда уловлена трагичность слома
эпох и выражено чувство, которое оставалось неведомо XVIII веку. Это чувство
оборвавшейся поступательности, единонаправленности человеческой истории,
чувство дискретности и разорванности каждого существования, пришедшее на
смену былому ощущению его полноты и органичности, столь близкое романтикам
(и еще больше - поэтам нашего столетия) чувство потерянности в мире
разъединенных ложью церковных доктрин и потерпевшего банкротство
обожествленного Разума, среди людей, которые подобны подсолнуху, день за
днем тянущемуся к небосклону, но лишь утомленно провожающему светило в его
движении к иным, озаренным краям.
Первооткрыватели Блейка - прерафаэлиты - воспринимали "Песни Неведения
и Познания" как беспримесно романтическое произведение. И в самом деле,
может показаться, что основной мотив цикла - трагическое несовпадение
идеального и реального, естественного состояния мира, каким мы его видим в
"Песнях Неведения", и того бесчеловечного, духовно стерильного миропорядка,
который открывается в "Песнях Познания". Это чисто романтический мотив. Он
органичен для замысла Блейка, но не исчерпывает поэтическую концепцию,
воплощенную в его шедевре.
Естественный мир никогда не казался Блейку идеалом, недостижимым для
современного человека. Это побудило его критически отнестись к руссоистской
доктрине "естественности", столь важной для романтизма. Романтики доверяли
природе, порываясь к бегству от цивилизации, и искали панацею от зла
действительности в подражании "естественному" добру, "естественной" красоте.
Блейк говорил не о подражании, а о преображении мира творческой фантазией.
Один заказчик пожаловался, что фантазия увела Блейка слишком далеко. И в
ответ Блейк написал: "Этот Мир есть Мир Воображения и Видения... для
человека, наделенного Воображением, сама Природа - тоже Воображение".
Гармония природы, на его взгляд, была лишь предвосхищением более
высокой гармонии, которую должна создать целостная и одухотворенная
личность. Это убеждение предопределило и творческие принципы Блейка. У
романтиков природа - зеркало души, у Блейка - скорее книга символов. Он не
дорожит ни красочностью пейзажа, ни его достоверностью, как не дорожит и
психологизмом. Все окружающее воспринимается им в свете духовных конфликтов,