"Джайлс Блант. Пучина боли ("Джон Кардинал" #4)" - читать интересную книгу автора

- Я знаю, но сколько тебе пришлось пережить! Сначала я - растил меня,
маленькую, практически один. Плюс все, что тебе приходилось из-за нее
переносить. Помню, еще когда мы жили в Торонто, ты строил какой-то жутко
навороченный шкафчик, со всякими ящичками и дверцами. По-моему, ты с ним
возился целый год. А однажды ты пришел домой, и оказалось, что она его
раздолбала на кусочки, чтобы сжечь! Она тогда была задвинута на идее огня и
"творческого разрушения", на какой-то бессмысленной психопатической ерунде,
и вот она разрушила эту штуку, которую ты с таким увлечением делал. Как
можно такое простить?
Кардинал помолчал. Наконец он повернулся, чтобы посмотреть на дочь.
- Кэтрин никогда не делала ничего, что я бы не простил.
- Это потому что ты такой, а не потому что она была такая. Она что, не
понимала, как ей повезло? Как она могла все это взять и отбросить?
Келли заплакала. Кардинал коснулся ее плеча, и она прислонилась к нему;
горячие слезы промочили ему рубашку, как уже много раз бывало со слезами ее
матери.
- Ей было больно, - произнес Кардинал. - Она страдала, как никто. Вот
что тебе надо помнить. Да, с ней иногда было трудно уживаться, но она
страдала больше всех. И она ненавидела свою болезнь больше, чем кто бы то ни
было.
И ты ошибаешься, если считаешь, что она не была благодарна за то, что
ее любят, Келли. Если и была какая-то фраза, которую она говорила чаще
прочих, то это было - "Как мне повезло". Она все время это повторяла. Иногда
мы ужинали или еще что-нибудь делали, и вдруг она дотрагивалась до моей руки
и говорила: "Как мне повезло". И о тебе она тоже это говорила. Она страшно
жалела, что так много пропустила, пока ты росла. Она делала все, что могла,
чтобы победить болезнь, но в конце концов та ее поборола, вот и все. У твоей
матери были колоссальные запасы храбрости - и верности, - иначе она бы
столько не продержалась.
- Господи, - сказала Келли. Голос у нее звучал так, словно она внезапно
простудилась: нос был заложен. - Хотела бы я, чтобы во мне было хоть
вполовину столько сострадания, сколько у тебя. Ну вот, сорвалась и испортила
тебе рубашку.
- Я все равно не собирался ее туда надевать.
Он протянул ей коробочку салфеток "Клинекс", и она вытащила сразу
несколько штук.
- Пойду умоюсь, - сообщила она. - А то у меня вид, как у Медеи.
Кардинал не был уверен, что помнит, кто такая Медея. И он совершенно не
был уверен насчет тех слов, которые только что говорил дочери в утешение. О
чем я вообще знаю, спросил он себя. Я даже не видел, что это приближается. Я
хуже нашего мэра. Мы почти тридцать лет прожили вместе, и я не смог увидеть,
что женщина, которую я люблю, стоит на грани самоубийства?

Именно под влиянием этого вопроса Кардинал ездил вчера в город, чтобы
поговорить с психиатром, работавшим с Кэтрин.
Он раза два встречался с Фредериком Беллом во время последнего
пребывания Кэтрин в больнице. Но для Кардинала их общение было слишком
непродолжительным, чтобы он вынес о враче какое-то мнение, кроме общего
впечатления разумности и компетентности. Однако Кэтрин была в свое время в
восторге, что его нашла: в отличие от большинства психиатров, Билл полагался