"Чэй Блайт. Немыслимое путешествие " - читать интересную книгу автора

получилось, боже мой! Я чуть не сжег себе весь рот, однако поел с
удовольствием. Да и погода выдалась нудная; сплошная облачность никак не
позволяла взять высоту солнца и проверить свои координаты. Может быть, рагу
помогло, не знаю, но, вскоре после того как я с ним управился, солнце
выглянуло. Я измерил его высоту и получил координаты: 43 42 с. ш., 13 30 з.
д. У меня было подозрение, что я слегка отклонился от желаемого курса на
северо-запад, и теперь это подозрение подтвердилось. Но меня это не очень
озаботило, ведь могло быть куда хуже. Заодно я просушил одежду. Постепенно
моей душой начал овладевать глубокий покой, который дарует человеку море, и
я даже вспомнил какую-то молитву.
24 октября завершилась первая неделя плавания. Прошла первоначальная
нервозность, мало-помалу я приходил в норму. Как всегда, работа помогала. Я
произвел основательную уборку, и теперь кают-компания не только блистала
чистотой, но даже приняла более уют- ный вид благодаря прикрепленным над
штурманским столом фотографиям Морин и Сэмэнты.
Сделал первую попытку поджарить картошку, два часа провозился, но она
никак не хотела становиться румяной. Когда же решил все-таки съесть ее, то
чуть зубы не обломал. И подумал, насколько лучше - и быстрее! - справилась
бы с этой задачей Морин.
Первое рандеву было назначено у Мадейры. Я думал подойти туда через
четыре-пять дней и вполне уложился бы в четыре, но дурацкая ошибка при
обработке астрономических наблюдений стоила мне почти целого дня. Я как раз
занимался расчетами, когда меня вызвал по радио Фрэнк Элин. И так как он
вместе с Энтони Томасом из Йоркширского телевидения должен был встретить
меня у Мадейры, мне нужно было передать ему свои координаты. Разговаривая с
Фрэнком, я продолжал вычислять и напутал с разностью между обсервованной и
счислимой высотами. В итоге я не только сообщил Фрэнку неверные координаты,
но изменил свой курс так, что очутился довольно далеко к западу от Мадейры,
прежде чем обнаружил ошибку. Пришлось утешаться известной поговоркой:
"Бывает и хуже". После чего я искупался, побрился, привел себя в порядок, и
на душе стало легче.
Рандеву было назначено, чтобы я мог передать письма и отснятую для
телевидения пленку. Поскольку я вышел в одиночное безостановочное плавание,
мне не полагалось никуда заходить, будь то для ремонта, для пополнения
припасов или еще для какой-нибудь надобности. Однако правила позволяли мне
получать письма или передавать на встречные суда почту и пленку, только бы
никто другой не ступал на борт "Бритиш стил". Телевидение снабдило меня
подробными письменными инструкциями, как обращаться с киносъемочной и
звукозаписывающей аппаратурой, и я много времени потратил, стараясь получше
заснять себя за работой на яхте. Словом, первому рандеву предшествовала
немалая работа.
27 октября запомнилось мне обилием неприятностей. День начался двумя
вареными яйцами, а кончился - кончился полным изнеможением. Я еще не смог
отремонтировать сломанный стаксель-гик, и остался только один исправный, а
это означало, что я должен был переносить его с правого борта на левый и
обратно всякий раз, когда хотел лечь на новый галс с вынесенным парусом. В
этот день мне понадобилось перенести стаксель-гик на левый борт. Я приступил
в 10.00 и управился только к 11.45. Фал без конца запутывался. Три раза я
его выбирал, и
каждый раз приходилось снова отдавать, чтобы распутать. Потом мне