"Павел Блинников. Инквизиция " - читать интересную книгу автора

Зато теперь мир вокруг наполнился запахами. Он чувствует, как пахнет
пот тел в салоне. Это не совсем приятный запах, если учесть что он
смешивается с дорогими и дешевыми духами. Он чует как пахнет пластик в
обивке самолета. Он чует запахи невкусной самолетной еды. Хотя к этому
приятно примешивается запах кофе. Давид позволяет себе на несколько секунд
окунуться в запах кофе, и его удивительный мозг тут же выдает информацию на
какой плантации в Бразилии его вырастили. Бразильский кофе в самолете?
Наверное, какая-то ошибка. Но нет, все верно, когда волна уйдет можно выпить
чашечку.
Вот он прекращает чувствовать простые запахи и переходит к сложным. Он
чует, как пахнет стекло в иллюминаторе. Он чует, как пахнут ногти под лаком
у соседки. Он чует, как пахнет воздух, сначала в салоне потом за бортом.
Запах воздуха вне самолета ему понравился, и он задерживается там, чтобы
насладиться его свежестью. Давид не знает действительно ли он его чует, или
это всего лишь игры его мозга и Знания, но ему это не важно. В данный момент
он наслаждается морозным ни чем не загаженным воздухом, и его охватывает
приятное возбуждение, которое не имеет ничего общего с сексуальным.
Но вот он пресытился запахами и решил проверить другие чувства. Он
отключает обоняние и на секунду задерживается в коридорах мозга. Сейчас он
не тело, а всего лишь мозг. Ни один сигнал не пробивается в него, и это
очень забавно. Он включает вкусовые рецепторы. Его язык как до него нос тоже
начинает с простого. Мельчайшие кусочки пищи его завтрака воскресают, и он
чувствует вкус кофе и пирожного, которое съел с утра. Потом язык находит
вкусы вчерашнего ужина. Потом обеда. Вот он чувствует вкус крови, которую
выпил вчера ночью. Когда он доходит до вкуса утреннего омлета, то решает что
простых вкусов для него достаточно. Теперь он вкушает воздух. Потом пробует
на вкус свет из ламп, и наконец, вкус музыки, которая играет в плеере у
парня в другом конце салона. Он опять-таки не знает действительно ли он
вкушает вкус музыки, или это просто его воображение, но ему по-прежнему все
равно.
Он отключает вкус и превращается в слух. Теперь музыка в плеере уже не
вкушается, а разбирается на инструменты, потом на ноты. Голос исполнителя
тоже тщательно просеивается, и он слышит, как двигаются его губы. Он
понимает, что исполнитель носит усы - это они так шелестят на заднем плане.
Теперь сложные звуки. Свет до этого вкушаемый им тоже имеет звучание. Опять,
двигаясь от простого к сложному, он сначала слушает как шумит газ в лампе
дневного света, а потом слышит громкие удары атомов когда они, летя к его
ушам, стукаются друг о друга.
Слух блокируется, и глаза начинают видеть. Сначала он слепнет с
непривычки - несмотря на то, что глаза все время были открыты, он словно
поднял веко только сейчас. Его зрачок сужается и теряется в карих глазах. Но
всего на секунду, потому что ему надо насладиться движением. Пожалуй, ни
одно из его чувств не может дать столько удовольствия как зрение. Мир
окрашивается для Давида невиданными красками. Он видит не семь цветов
спектра, а как минимум тринадцать. Невозможно описать словами дополнительные
цвета, потому что видит их только Давид. Никто в мире не может воспринять
эти цвета кроме него. Салон самолета для него перестает выглядеть привычно,
и превращается в яркую абстрактную картину. Это удивительное зрелище. Он
видит все движения в салоне. Даже металлический столик на переднем сидении
тоже движется. Он медленно ржавеет перед взором Давида. Мельчайшие ворсинки