"Павел Блинников. Инквизиция " - читать интересную книгу автора

на сидении колышутся. Потом он видит движение света, и наконец, высшая точка
его восприятия - он видит людей. До этого они представлялись ему предметами,
но теперь он понимает, что это удивительные предметы. Он видит, как они
мыслят. Он видит, как под их кожей движется кровь. По его желанию они то
превращаются в голых, то надевают старинные наряды. И что самое главное они
постоянно движутся. Он видит, как пульсирует их кожа от ударов сердца.
Теперь он видит их вообще без кожи, и может поразиться их анатомическому
совершенству. Он убирает с них жир и раковые опухоли и теперь его окружают
не люди, а боги.
Наигравшись с глазами, Давид снова слепнет и начинает осязать. Это тоже
великолепное наслаждение. Сначала он чувствует каждую ворсинку собственной
одежды. Тончайшие стежки шелковой рубашки, и такого же нижнего белья. Их
гладкость возносит его на седьмое небо. Потом он ощущает ткань пиджака из
ирландской шерсти. То, что между ним и кожей пролегла рубашка, Давида
нисколько не волнует. Его руки покоятся на подлокотниках, и он наслаждается
каждой их неровностью. Давиду нравится и хаос, и порядок, так что он может
наслаждаться и гладкостью и шершавостью. Но хватит осязать простые вещи,
надо стремиться к сложному. Свет уже был попробован на вкус и услышан, и
теперь ему предстоит быть ощупанным. Его пальцы сжимаются и ловят его. Если
бы зрение сейчас работало, Давид мог увидеть, как свет уходит у него из
ладони. Но то, что он ощущает носимое им тепло тоже неплохо. Свет в его руке
сначала приятно теплый, но Давид не может держать его долго и рука медленно
остывает. Теперь он хочет проявить высший пилотаж и почувствовать что-нибудь
внутренней поверхностью кожи. То что там у Давида нет нервных окончаний его
нисколько не смущает. Он чувствует, как его кровь бежит по коже. Чувствует
гладкость собственных вен. Это потрясающие ощущение.
Давид выключает все человеческие чувства и переходит к колдовским. Его
Знание всеобъемлюще и абсолютно абстрактно. В голове Давида проносятся
миллионы образов, но они ему не интересны. Ему доставляет наслаждение не
информация, а ее движение по извилинам мозга. Движение - главное в жизни
Давида. Мысли, которые сейчас рождаются в его мозгу, полностью абстрактны.
Он думает о том, как же красиво поют рыбы в Воронежском водохранилище. Его
сильно беспокоит количество шерстинок на лапках жука голиафа из тропиков
Южной Америки. Он размышляет над тем, кто победит в схватке касатка или
плезиозавр. Мысли уводят его еще дальше, и он начинает размышлять над
человеческим поведением. Он думает о том, почему же женщины кричат во время
оргазма. Или о том, почему мы вообще размножаемся таким интересным способом.
Мысли уводят его дальше, и теперь он размышляет о религии. О том какая же из
всех религий мира самая правильная и почему. Его сильно беспокоит роль в
мифологии древнегреческого бога Кроноса. Так он может размышлять часами и
даже сутками, но решает пока обождать с этим. Он одновременно включает все
чувства и получает какое-то подобие оргазма. Слух, зрение, осязание,
обоняние, вкус, и Знание делают мир вокруг него настолько удивительно
красивым, что он хочет умереть. Если уж и умирать, то только когда ты так
абсолютно, тотально счастлив. Вся красота мира сейчас соединилась в салоне
ТУ-154, и Давид купается в ней как в парном молоке. Он бесконечно счастлив.
Давид ставит перед волной барьеры и превращается в простого колдуна. Он
все еще чувствует красоту мира, но теперь уже не так отчетливо. Звуки больше
не стучат в его ушах звонкими колоколами, глаза воспринимают только семь
спектров, рот не вкушает воздух, шелковая рубашка не бесконечно гладкая и