"Жан-Ришар Блок. ...и компания " - читать интересную книгу автора

слишком широкой сбруе, тащит за собой несоразмерно большую повозку.
Поворот улицы. Тележка трясется по камням мостовой, грохочет, как
артиллерийский обоз. Какой-то человек, кляня все и вся, осыпает ударами
кнута свою клячу, этот живой скелет. Солнце мечется как оглашенное, обдавая
вселенную жаром топки.
И вот вслед за первой тележкой - вторая, а там по пологой боковой улице
подымается целая вереница огромных черных, груженных доверху тележек.
Напрасно ободья колес, грохочущие по камням мостовой, стараются
воспроизвести дробный перестук кузнечных молотов. Гийом уверен, знает, что
обозу ни за что не одолеть подъема. Ему так хочется объяснить головному
возчику, что трение мешает... И вот возчик поравнялся с ним. Черными
пальцами он извлекает из кармана блузы перепачканную бумажку, которую Гийом
Зимлер сразу узнает. И нет надобности еще раз заглядывать в железнодорожные
накладные.
"Товарная станция! Товарная станция, тупицы! Вы что, читать не умеете,
что ли? Что же, прикажете мне тащить всю эту штуковину домой?"
Возчик, не останавливаясь, равнодушно отмахивается и вытирает потный
лоб тыльной стороной руки со вздутыми венами. Асфальт, покрывающий тротуар,
размяк под тонкими подошвами Гийома. И он испуганно глядит на вереницу
тележек, проезжающих мимо. Ему хотелось бы уйти. Слишком он уверен в том,
что произойдет. Но он не может уйти, - в этом он тоже уверен. Он стоит и
смотрит, как медленно проплывают мимо него тележки, как выплескивается на
землю уголь, и сверкающий канал до боли режет ему левый глаз.
Он подсчитывает. Просто так, для очистки совести. Необходимо проверить
эту партию груза. Ему хочется пойти и подобрать кусочки угля, падающие с
тележек. Мучительно смотреть, как безжалостно дробят колеса бесценное
горючее. Никогда еще уголь не казался ему таким маслянистым, таким нарядным.
Уголь маслянист, как овечья шерсть. Особенно ему люб кардифский уголь, ярко
поблескивающий на изломах; но колеса надвигаются и на него; кажется, тележка
сейчас приподымется в воздух, а уголь блестит, как орех, и разлетается
тускло-черным облачком, которое сразу же прибивает к земле.
Гийом старается подсчитать. Итог ясен. Что составляют триста тонн на
краю бездонного рва, долженствующего покрыть баланс?
Жозеф, без шляпы, отправляется на поиски привратника - бездетного
привратника, необходимого в каждом порядочном доме. Он, кажется, совсем
забыл, что домик должен приютить отца, мать, Гермину и детей. Кто же
позаботится о балансе? Интересно, откроет ли калитку сам отец? Разве не
могут эти возчики оставить злосчастный уголь на складе, на берегу канала, у
черта, у дьявола?
В конце улицы возникает запах такой непереносимо острый, что Гийом
Зимлер невольно поворачивается в ту сторону. Почему там пляшет этот
человечек? И неужели только бравады ради носит он не обычный головной убор,
а широкополую шляпу из посекшегося шелка?
Незнакомец открывает рот, и Гийом задыхается от запаха чеснока и гнилых
зубов. Человек этот кругл, как бочонок. По его лицу щедро рассыпаны
веснушки, похожие на божьих коровок; они словно стараются вытеснить мощный
слой грязи, слившейся с багряным румянцем щек. "Черный, желтый, красный.
Настоящий бельгийский флаг", - думает Гийом и невольно улыбается.
"Я... я пришел, чтобы... так сказать, чтобы... приветствовать господ
3... Зми... хм-хм!.. Змилер... и ком... и ком... и компанию по случаю, так