"Лоуренс Блок. Взломщик, который изучал Спинозу ("Берни Роденбарр" #4)" - читать интересную книгу автора

странички смяты! Можно подумать, что цену сбивал. Твое великодушие повергает
меня в стыд, Бернард. В самом деле, это великолепный томик, а переплет -
просто роскошь. Ты твердо решил, что отдаешь его мне даром?
Я кивнул:
- Он попал ко мне с партией книг в красивых переплетах. Декораторов не
сильно интересует, что там внутри. Чего только люди не обтягивают в кожу!
Сказать - не поверишь. Да и я любую книгу продам, если хорош корешок.
Декораторы скупают их на метры. На днях разбираю ее, эту партию, вдруг
вижу - Спиноза! Сразу о тебе подумал.
- Ты очень добр и внимателен, Бернард. Большое спасибо! - Абель
вздохнул и положил книгу рядом с пустой кружкой. - Но ведь не только Спиноза
привел тебя сюда в такой час. Наверное, еще кое-что принес, разве нет?
- Принес, три предмета.
- Надеюсь, не для подарков?
- Не совсем.
Я достал из дипломата небольшой бархатный мешочек и подал Абелю. Он
подержал его в руке, словно взвешивая, потом вытряхнул содержимое на ладонь.
Увидев пару простеньких, но элегантных изумрудных сережек, он достал из
нагрудного кармана крошечную лупу, вставил ее в глаз и принялся
рассматривать камни. Каролин отошла к буфету, где стояли выпивка и пирожные.
Она успела налить себе виски, вернуться на свое место и ополовинить
очередную порцию, прежде чем Абель закончил изучение изумрудных сережек.
- Неплохой цвет, - сказал он. - Кое-какие погрешности в отделке.
Словом, недурная вещица, но ничего экстраординарного. Наметил сумму?
- Я никогда не намечаю сумму.
- На твоем месте я не стал бы продавать эти камешки. Они хорошо
подойдут Каролин. Не хочешь примерить, liebchen*?
______________
* Милочка (нем.).

- У меня уши не проколоты.
- Напрасно. У каждой женщины должны быть проколоты мочки, чтобы носить
изумрудные серьги. Знаешь, Бернард, я бы не дал за них больше тысячи. Это
хорошие деньги. Я исхожу из продажной цены на такие вещи - между четырьмя и
пятью тысячами, даже ближе к четырем. Даю тысячу, Бернард, больше не могу.
- Тысяча так тысяча.
- Заметано. - Абель кинул сережки в мешочек, а мешочек положил на
"Этику" Спинозы. - У тебя еще что-то есть?
Я кивнул и достал из дипломата другой бархатный мешочек. В отличие от
первого, с сережками, который был клюквенного, как ливрея у швейцара, цвета,
этот был синий, побольше размером, и по краям у него был продернут шнурок
для стягивания верха. Абель распустил шнурок и вынул женские ручные часики с
прямоугольным корпусом, круглым циферблатом и золотым сетчатым браслетом. Я
не думал, что ему понадобится лупа, однако он опять вставил стеклышко в
глаз.
- "Пьяже", - сказал он наконец. - Сколько на твоих, Бернард?
- Двенадцать ноль семь.
- Господин Пьяже абсолютно согласен с тобой.
Это не было для меня сюрпризом: я завел эти часики и поставил по своим,
когда достал их из сейфа.