"Жан Бодрийяр "Прозрачность зла" [V]" - читать интересную книгу автора

помнить формы. Таким образом, мы храним отпечаток безличной сексуальности,
разведенной в бульоне политической и информационной культуры и, в конечном
итоге, в вирусном неистовстве СПИДа.
Закон, который нам навязан, есть закон смешения жанров. Все
сексуально, все политично, все эстетично. Все одновременно принимает
политический смысл, особенно с 1968 года: и повседневная жизнь, и безумие,
и язык, и средства массовой информации, и желания приобретают политический
характер по мере того, как они входят в сферу освобождения и коллективных,
массовых процессов. В то же время все становится сексуальным, все являет
собой объект желания: власть, знания - все истолковывается в терминах
фантазмов и отталкивания; сексуальный стереотип проник повсюду. И
одновременно все становится эстетичным: политика превращается в спектакль,
секс - в рекламу и порнографию,
комплекс мероприятий - в то, что принято называть культурой, вид
семиологизации средств массовой информации и рекламы, который охватывает
все - до степени Ксерокса культуры. Каждая категория склонна к своей
наибольшей степени обобщения, сразу теряя при этом всю свою специфику и
растворяясь во всех других категориях. Когда политично все, ничто больше
не политично, само это слово теряет смысл. Когда сексуально все, ничто
больше не сексуально, и понятие секса невозможно определить. Когда
эстетично все, ничто более не является ни прекрасным, ни безобразным, даже
искусство исчезает. Это парадоксальное состояние вещей, которое является
одновременно и полным осуществлением идеи, это совершенство современного
прогресса, и его отрицание, ликвидация посредством переизбытка, расширения
за собственные пределы можно охарактеризовать одним образным выражением:
трансполитика, транссексуальность, трансэстетика.


Нет больше ни политического, ни художественного авангарда, который
был бы способен предвосхищать и критиковать во имя желания, во имя
перемен, во имя освобождения форм. Это революционное движение завершено.
Прославленное движение современности привело не к трансмутации всех
ценностей, как мы мечтали, но к рассеиванию и запутанности ценностей.
Результатом всего этого стала полная неопределенность и невоз-
можность вновь овладеть принципами эстетического, сексуального и
политического определения вещей.
Пролетариату не удалось опровергнуть самого себя в качестве такового
- это доказала полуторавековая история со времен Маркса. Ему удалось
опровергнуть себя в качестве класса и тем самым упразднить классовое
общество. Возможно дело в том, что он и не был классом, как это считалось,
- только буржуазия была подлинным классом, и, следовательно, только она и
могла опровергнуть самое себя, что она с успехом и сделала, заодно
уничтожив капитал и породив бесклассовое общество. Но это общество не
имеет ничего общего с тем, которое должно было быть создано в результате
революции и отрицания пролетариата как такового. Сам пролетариат просто
рассеялся вместе с классовой борьбой. Несомненно, если бы капитал
развивался согласно своей противоречивой логике, он был бы уничтожен
пролетариатом. Анализ Маркса остается абсолютно безупречным. Он просто не
предвидел, что перед лицом неминуемой угрозы капитал может в какой-то мере
трансполитизироваться, переместиться на другую орбиту - за пределы