"Жан Бодрийяр "Прозрачность зла" [V]" - читать интересную книгу автора

тилище метастазов и механического развития всех присущих им процессов,
место, где реализуется программирование в бесконечность без какой-либо
организации или возвышенной цели. И при этом тело настолько замыкается на
себе, что становится подобным замкнутой сети или окружности.
Метафора исчезает во всех сферах. Таков один из аспектов общей
транссексуальности, которая, помимо самого секса, распространяется и на
другие области в той мере, в какой они утрачивают свой специфический
характер и вовлекаются в процесс смешения или заражения - в тот вирусный
процесс неразличимости, который играет первостепенную роль во всех
событиях наших дней.
Экономика, ставшая трансэкономикой, эстетика, ставшая трансэстетикой,
сексуальность, ставшая транссексуальностью, - все это сливается в
универсальном поперечном процессе, где никакая речь не сможет более быть
метафорой другой речи, потому что для существования метафоры необходимо
существование дифференцированного поля и различимых предметов. Но
заражение всех дисциплин кладет конец такой возможности. Полная вирусная
метонимия по определению (или, скорее, по отсутствию определения). Тема
вируса не представляет собой перемещения биологического поля, ибо все
одновременно и в равной степени затронуто вирулентностью, цепной реакцией,
случайным и
бессмысленным размножением, метастазированием. И может быть, отсюда и наша
меланхолия, так как прежде метафора была такой прекрасной, такой
эстетичной, так играла на различиях и иллюзии различий. Сегодня метонимия
(замена целого и простых элементов, общая коммутация слов) строится на
крушении метафоры.


Взаимное заражение всех категорий, замена одной сферы другой,
смешение жанров... Так, секс теперь присутствует не в сексе как таковом,
но за его пределами, политика не сосредоточена более в политике, она
затрагивает все сферы: экономику, науку, искусство, спорт... И спорт уже
вышел за рамки спорта - он в бизнесе, в сексе, в политике, в общем стиле
достижений. Все затронуто спортивным коэффициентом превосходства, усилия,
рекорда, инфантильного самопреодоления. Каждая категория, таким образом,
совершает фазовый переход, при котором ее сущность разжижается в растворе
системы до гомеопатических, а затем до микроскопических доз - вплоть до
полного исчезновения, оставляя лишь неуловимый след, словно на поверхности
воды.
Таким образом, СПИД связан скорее не с избытком секса и наслаждения,
а с сексуальной декомпенсацией, вызванной общим просачиванием секса во все
области жизни, с этим распределением секса по всем тривиальным вариантам
сексуальной инкарнации. Когда секс присутствует во всем, теряется
иммунитет, стираются по-
ловые различия и тем самым исчезает сама сексуальность. Именно в этом
преломлении принципа сексуальной реальности на фрактальном, нечеловеческом
уровне возникает хаос эпидемии.
Может быть, мы еще сохраним память о сексе, подобно тому, как вода
хранит память о разжиженных молекулах, но, строго говоря, это будет лишь
молекулярная, корпускулярная память о прошлой жизни. Это не память о
формах и особенностях - о чертах лица, цвете глаз, - ведь вода не может