"А.А.Богданов. Эмпириомонизм: Статьи по философии " - читать интересную книгу автора

достаточна, чтобы сделать из него "тело" [1].
1 Из этой относительности возникает самое абсолютное в философии,
"субстанция", или "вещь в себе". Каждой данной части комплекса может не
хватать в нашем опыте в данный момент, и, однако, мы признаем "вещь" за то
же самое, чем является для нас целый комплекс. Не значит ли это, что можно
откинуть все "элементы", все "признаки" вещи, и все-таки она останется, -
уже не как явление, а как "субстанция"? Конечно, это только старая
логическая ошибка: каждый волос в отдельности можно вырвать, и человек не
станет лысым; но если их вырвать все вместе, человек будет лысым; таков и
процесс, которым создается "субстанция", которую Гегель недаром называл
"caput mortuum [остаток после дистилляции вещества (лат.). - Ред.]
абстракции". Если откинуть все элементы комплекса, то комплекса не будет;
останется только обозначающее его слово. Слово - это и есть "вещь в себе".

Для нас очень важна одна сторона дела, на которой не останавливаются ни
Мах, ни Авенариус. Ряд зрительный, ряд тактильный, ряд акустический,
входящий в состав одного "тела", качественно различаются по своим элементам,
совершенно несравнимы с точки зрения материала - сравните, например, красное
с твердым или с горьким, - и, однако, они выступают в неразрывной связи.
Отчего они не образуют для познания самостоятельных комплексов? Разве
познание не стремится соединять однородное и разъединять разнородное? Почему
же наш опыт складывается в такие неоднородные по составу комплексы? Ответ на
эти вопросы получается очень легко, если мы остановимся на основном факте
опыта - на параллелизме рядов, образующих тела.
Если мы одновременно видим человека, слышим его и осязаем его тело, то
взаимные отношения элементов во всех трех рядах опыта находятся в известном
соответствии между собою. Изменениям в зрительном ряду соответствуют
определенные изменения в тактильном ряду, и наоборот. Когда мы видим, что
человек поднял руку (изменение в комбинации цветовых и пространственных
элементов), то мы, если желаем, всегда можем одновременно ощутить это и при
помощи осязания (изменение в комбинации тактильных элементов), отношения тех
и других элементов изменяются в определенной связи, которая не может быть
заменена другою. Если мы видим определенные движения губ и грудной клетки,
то мы обыкновенно слышим определенные звуки речи; и опять-таки отношения тех
и других элементов изменяются в определенном взаимном соответствии.
Предположим, что вы имеете зрительный ряд элементов, но тактильного совсем
нет, и не можете получить, т. е. вы видите человека, но при его ощупывании
не получаете никаких осязательных ощущений - ни сопротивления, ни тепла; в
таком случае это вовсе не человек, а привидение или какая-нибудь оптическая
иллюзия. Вы слышите речь человека, но, несмотря на наличие всех обычных
условий для восприятия соответственного зрительного ряда, не получаете его
или получаете ряд с совершенно иными отношениями; в таком случае это
опять-таки не человек, а галлюцинация слуха или, может быть, фонограф. Там,
где нарушается обычный параллелизм таких-то данных рядов, там устраняется и
признание в опыте обычно воспринимаемого такого-то данного "тела" и
выступает необходимость иначе объединить факты опыта, признать не то "тело",
как обыкновенно, а другое, или совсем отрицать наличность "тела".
Параллелизм разнородных рядов опыта, объединенных в одно "тело", дает
этим рядам некоторую однородность; но это однородность отношений, а не
элементов. Именно эта однородность отношений, наблюдаемая для различных