"А.А.Богданов. Эмпириомонизм: Статьи по философии " - читать интересную книгу автора

О бесконечности пространства в индивидуальном опыте, очевидно, не может
быть и речи.
Следовательно, о пространстве приходится сделать тот же вывод, что и о
времени: оно есть форма социального согласования опыта различных людей.
Всем этим решается для нас и вопрос о генезисе объективности
пространства и времени. Поскольку в опыте различных людей оказываются
согласованными пространственные и временные отношения, постольку отношения
эти и приобретают общезначимость, т. е. объективность.
Итак, что же означают в конце концов абстрактные формы пространства и
времени? Они выражают социальную организованность опыта. Обмениваясь
бесчисленными высказываниями, люди непрерывно устраняют взаимно противоречия
своего социального опыта, гармонизируют его, организуют его во всеобщие по
значению, т. е. объективные формы. Дальнейшее развитие опыта идет уже на
основе этих форм и необходимо укладывается в их рамки.
В наше время экономисты и социологи уже затрудняются применять в
анализе нелепую фигуру Робинзона. Но экономический Робинзон все-таки более
возможен, чем познавательный, этот невероятный солипсист, который чаще всего
выступает героем гносеологических анализов, который познает совершенно
самостоятельно от других людей и лишь при помощи разных тонких уловок
успевает перебраться за пределы своего "внутреннего мира" в более просторный
мир, "внешний", где обыкновенно и начинает создавать различных фетишей:
"материю, существующую независимо от нашего опыта, а также иные
"субстанции". Кто из людей и когда интеллектуально жил и развивался вне
социального опыта, вне среды "высказываний"? Нет


20

ничего невероятного в том, что в наше время человек получает
абстрактные формы опыта почти готовыми в своей наследственной психической
организации. Но из этого следует только то, что и социально сложившиеся
формы могут в долгом ряду поколений приобрести прочность, подобную прочности
других биологических образований, ту прочность, которая выражается в
органической наследственности. При этом социально сложившиеся формы опыта
окажутся действительно "a priori"* опыта индивидуального; и такой
социально-эволюционный априоризм допустить вполне возможно. Но надо помнить,
что опыт людей не может быть всецело и безусловно уложен в рамки этих
сложившихся форм: шаг за шагом он может изменять их, что, как мы видели, и
происходило на самом деле.
Теперь у нас есть исходная точка для решения более общего вопроса - о
физическом и психическом мире.
Общую характеристику "физической" области опыта представляет, как мы
указали, объективность, или общезначимость. К физическому миру мы относим
исключительно то, что считаем объективным; и если затем оказывается, что
отнесенное таким образом переживание субъективно, т. е. не обладает
действительной общезначимостью, то мы немедленно переносим его в сферу
психического, под именем, например, галлюцинации, иллюзии, сновидения; а
если научные привычки мышления у нас недостаточно сложились, то мы это
переживание можем просто признать непостижимым, чудом, и т. п., другими
словами, перестаем познавательно к нему относиться.