"Андрей Богданов. Тайны Московской Патриархии (Исторические расследования) " - читать интересную книгу автора

"самоубийства" царевича, стряпчий Семейко Юдин, признался, что, когда
царевич Дмитрий закололся ножом, "он в те поры стоял у поставца, а то
видел". Но у поставца - горки с посудой во дворце - стояли еще три человека,
которые ничего не видели, хотя царевича "било долго"! Более того, по
показаниям целой группы людей получалось, что о смерти царевича они вместе с
Юдиным узнали только тогда, когда во дворец прибежал насмерть перепуганный
жилец Петрушка Колобов, игравший с несчастным Дмитрием.
Другой лжесвидетель - мамка царевича Василиса Волохова, сынишку которой
восставшие угличане убили как убийцу Дмитрия, - распространялась о старой
болезни царевича и его смерти во время очередного приступа, при котором она
якобы присутствовала. Волохова наговорила примерно в 10 раз больше, чем
действительные свидетели смерти Дмитрия: кормилица Орина Тучкова,
постельница Мария Колобова и четверо мальчиков-жильцов, допрошенных оптом.
Между тем никто из них не упомянул Волохову среди присутствовавших при
смерти царевича.
Показания Василисы были важны для Шуйского с товарищами еще и потому,
что инициаторами угличского бунта она называла царицу Марию и Михаила
Нагого. Тем более удивляло отсутствие в деле рассказа самой Марии, с которой
комиссия должна была начать сбор "обыскных сказок". Немало накладок в работе
следствия было сделано при подборе обвинений против Михаила Нагого.
Шуйский с товарищами ухватился за то, что угличский городовой приказчик
Русин Раков, приказавший горожанам, по его собственному признанию, убить М.
Битяговского и других заподозренных в покушении на царевича лиц, насмерть
перепугался и выразил готовность подтвердить все, что угодно. Комиссия
провела целое расследование о том, как Михаил Нагой, поднимая шум на весь
Углич, собирал разнообразное оружие и складывал на тела побитых, дабы они
были похожи на убийц царевича (при этом оружие мазалось куриной кровью).
Допросы показали, что в дело с оружием прочно замешан сам Раков,
холопы, Григорий Нагой, но вовсе не Михаил, уличить которого так и не
удалось. Не лучше обстояло дело с вопросом, кто позволил (или приказал)
сбежавшимся на царевичев двор горожанам убить Битяговского с компанией.
Поначалу в показания свидетелей, говоривших, что Битяговский стал бранить
прибежавших посадских, было добавлено - и Михаила Нагого. По одной "сказке"
вообще оказалось, что Нагой велел убить Битяговского за то, что тот бранился
с посадскими! Постепенно упоминания о посадских людях - зачинщиках
восстания - исчезают из дела, но свидетели никак не могут сойтись в описании
конфликта Нагого с Битяговским.
Одни говорили, что эти двое разругались, припомнив утренний спор о
мобилизации людей Угличского уезда на царскую службу. Другой свидетель
утверждал, что "брань" пошла из-за денег (это при неостывшем-то трупе
царевича!). Большинство же вообще уклоняется от детализации этой сцены. Под
конец свитка Шуйский с товарищами, чувствуя шаткость своих "доводов", внесли
в поведение упрямого Михаила Нагого яркий штрих: он-де на двор "прискочил...
пьян на коне". Пока присутствующие слушали размеренную речь Щелкалова, Иов
читал сами документы - записи допросов и очных ставок. Патриарх Иов отметил,
что через десяток склеек дела Михаил Нагой был уже "мертв пьян" - это,
пожалуй, уже лишнее, подумал он - мертвецки пьяный не скачет на коне и не
поднимает восстания, точно указав народу виновных. Между тем в средней части
свитка, которую большинство присутствующих слушало вполуха, довольно
определенно говорилось о независимости выступления угличан от Нагого, да и в