"Андрей Богданов. Тайны Московской Патриархии (Исторические расследования) " - читать интересную книгу автора

помещенных там речах священников утверждалось, что царевич был убит.
Кто-то, вероятно, мог задуматься о том, чем занималась комиссия
Шуйского в Москве - ведь она вернулась в столицу 27 - 28 мая, в пожарном
порядке свернув работу в Угличе и привезя оттуда пусть неплохо обработанный,
но все же на удивление куцый свиток обыскного дела. Участники обыска успели
получить награды, а само дело до 2 июня не представлялось царю, Боярской
думе и Освященному Собору.
Даже при дворе ходили слухи, что к смерти царевича в Угличе причастен
Борис Годунов. Опасность давно нависала над головой маленького Дмитрия
Ивановича, его матери, родственников и приверженцев, об этом знали даже
иностранцы. Поговаривали, что опала на дворецкого Григория Васильевича
Годунова, Никифора Чепчугова и Владимира Загряжского связана с их отказом
содействовать злодейским планам Бориса.
А тут еще 24 мая запылала Москва: выгорел Белый город, Занеглинье с
Арбатом, Никитской и Петровкой, около 12 тысяч домов. Вскоре сгорела и
Покровка. Борис Годунов изыскал в казне большие средства, чтобы помочь
погорельцам отстроить каменные здания, народ был ему благодарен, но слух,
что Москву поджег Годунов, чтобы отвлечь людей от размышлений о смерти
Дмитрия Углицкого, был неистребим.
Одновременно со следствием в Угличе доверенные люди правителя провели
расследование о московских пожарах. Как только Годунов получил обыскное
дело, состряпанное Шуйским и его товарищами, московское дело было пущено в
ход. Здесь Борису Федоровичу не нужно было опираться на авторитеты: попросту
28 мая 1591 года по России была разослана царская окружная грамота, в
которой назывались имена поджигальщиков, признавшихся, что они
действовали... по заданию находившегося в ссылке Афанасия Нагого (самого
опасного для Годунова члена этой фамилии). Доказательств против Нагого не
приводилось - зато объявлялось, что он послал поджигальщиков и в другие
города: берегите, мол, свое добро!
Патриарх Иов, автоматически отмечая про себя необъективность и просчеты
комиссии Шуйского, нисколько не колебался в выборе. Абстрактная
справедливость - или мудрое правление его благодетеля, проверенного еще в
опричнине, щедрого и предусмотрительного Бориса Федоровича Годунова?!
Разумеется, патриарх был за политическую мудрость, допускающую некоторые
моральные потери ради общего блага государства. Едва Щелкалов закончил
чтение, Иов встал и произнес приговор.


"И патриярх Иев со всем Освященным Собором, слушев
Углетцкого дела, и сказу митрополита Галасеи, и челобитные
городового приказщика Русина Ракова, говорил на Соборе.
В том во всем воля государя царя и великого князя Федора
Иоанновича всея Руси: а преже сего такова лихова дела и такие
убойства остались и крови пролитье от Михаила от Нагово и от
мужиков николи не было.
А перед государем царем и великим князем Федором
Иоанновичем всея Руси Михаила и Григорья Нагих и углетцких
посадцких людей измена явная, что царевичю Дмитрею смерть
учинилась Божьим судом, а он, Михайло Нагой, государевых
приказных людей: дияка Михаила Битяговского с сыном, и Микиту