"Андрей Богданов. Тайны Московской Патриархии (Исторические расследования) " - читать интересную книгу автора

торжественной речью, уподобляя государя императору Константину и великому
князю Владимиру за очищение земли от языческих капищ и установление
православия. Лишь в 1598 году, когда усилиями царской администрации на
карельских землях было водворено православное церковнослужение, патриарх Иов
учредил здесь епископию.
Чем же, помимо службы в Успенском соборе и личных аскетических
подвигов, был занят такими трудами возведенный на патриаршество Иов? Тем,
для чего и предназначал его Борис Федорович Годунов. В отличие от прежних
митрополитов патриарх постоянно, обыкновенно по пятницам, участвовал вместе
с членами Освященного Собора в заседаниях Боярской думы, на которых
принимались важнейшие государственные решения. Патриарх, митрополиты,
архиепископы и епископы (разумеется, не все, а приехавшие из своих епархий)
занимали почетнейшие после самодержца места. Мнение патриарха и духовенства
выслушивалось в первую очередь.
Учреждение Московской патриархии было связано с внешне небольшим, но
существенным изменением структуры верховной власти. Сан патриарха позволял
утвердить Иова как официальное второе лицо в государстве. На патриарха
ложилась тяжелая ответственность за государственные дела, он оказался не
просто участником, но центральной фигурой ожесточенной придворной борьбы.
При слабом и неспособном к самостоятельному правлению государе Иов и
подчиненные ему иерархи стали мощной опорой власти Бориса Годунова. Недаром
в духовном завещании Иов писал о бедах человеческих и лютых напастях,
рыдании и слезах, пришедших к нему вместе со святительским саном.
Так продолжалось до тех пор, пока Борис Годунов не взошел на трон. Лишь
тогда патриарх "от печали свободу приях... и во благоденствии пребывах".
Достигнув высшей власти, Годунов уже не нуждался в государственном
использовании Иова и освободил его от обременительных обязанностей. "Зело
всячески меня преупокои", - благодарно писал патриарх.
Пока же до этого было еще далеко.

2. Дело царевича Дмитрия

2 июня 1591 года патриарх Иов с Освященным Собором слушал дело о смерти
младшего сына Ивана Грозного, царевича Дмитрия Угличского. Давно уже вся
Россия полнилась слухами о зловещем преступлении, совершенном клевретами
Бориса Годунова на заднем дворе угличского дворца: бестрепетными руками
убийцы перерезали горло восьмилетнему отроку, наследнику российского
престола при бездетном царе Федоре Иоанновиче, пресекли древнюю династию
Рюриковичей.
Страна волновалась, но спокойно восседали на своих местах за большим
столом церковные иерархи и бояре, не проявляли беспокойства занявшие лавки
вдоль стен окольничие и думные дворяне. Влиятельный прислужник правителя
Годунова дьяк Василий Яковлевич Щелкалов (брат еще более знаменитого Андрея
Щелкалова) важно читал довольно-таки затрапезного вида свиток. Сразу было
видно, что это подлинник, в спешке писавшийся прямо на месте следствия.
Оборотная сторона склеенных в длинную ленту столбцов пестрела корявыми
подписями свидетелей, "рукоприкладствами" их духовных отцов.
По лицам присутствующих было видно, что они знают, что произошло в
Угличе 15 мая. Взгляд Иова остановился на хитром лице князя Василия
Ивановича Шуйского. Тот был явно доволен, что после пятилетнего перерыва