"Евгений Богданов. Лодейный кормщик" - читать интересную книгу автора

- Не будет ли это своеволием? - нерешительно спросил воевода.
- Государь сие предприятие только одобрит. Он уважает решительность и
здравый смысл. Уплатить, конечно, придется за оружие из казны. Два полка
стрелецких, кои из Холмогор пришли, - тоже сила. Надобно уметь ею
распорядиться.
- "Сила"! - пренебрежительно вздернул нос воевода. - Что и говорить! И
полтыщи малолетних московских драгун тоже сила? К бою мало обучены, в
ратном деле не бывали!
- Придется учить, и немедля, - мягко, но настойчиво проговорил Афанасий. -
И стрельцов, и драгун диспозиции обучать, на стены выводить, чтобы всяк
знал свое место в случае чего... Учить рукопашному да абордажному? бою! И
суденышки на всякий случай держать под рукой, чтобы при появлении
неприятеля быть готовыми выйти навстречу. Вот что надобно, Алексей
Петрович!
Прозоровский задумался. Архиепископ говорил дельное. Чувствовал воевода -
не зря к нему приставил царь Афанасия. Вздохнул: опять заботы! Черт бы
побрал и шведов и этого советчика в рясе. Ишь как рассуждает: божья
милость будет или нет, а драгун диспозиции обучать, суденышки держать под
рукой, абордаж... Ему бы не посох, а шпагу...
- Всем ли дан указ в море не ходить? - спросил Афанасий. - Государеву волю
следует исполнить немешкотно. Надо, чтобы рыбаки весла сушили по избам.
- На острова послана грамота. Во все монастыри тоже.
- Так. А то выйдут на промысел - и угодят шведу в лапы, да еще язык
развяжут под пыткой, и узнает неприятель слабости наши. Никак это
допустить не можно.
_____________________________
? Пищаль - старинное огнестрельное оружие: пушка или тяжелое ружье.
? Абордаж - захват в рукопашном бою вражеского судна.
Повернули в проулок между угловой башней и таможенной избой. Назяблись,
пора и на покой.
Воевода решил:
- С утра позову иноземных купцов. Возьму у них пушки.
Афанасий молча склонил седоватую голову.

2

Ннколо-Корельский монастырь, как и все монастыри в низовьях Двины, будучи
в близком соседстве с морем, жил большей частью за счет промыслов. Ранней
весной монастырские рыбаки шли на семужий и зверобойный промысел, а после
- ловить треску и палтуса.
Рыбу сушили, солили и вялили про запас, а часть ее продавали в
Архангельске на своем подворье, не раз меченном пожарами, купцам и
приказчикам, прибывшим из глубин России. От ловецкого промысла монастырь
имел немалый доход.
Настоятель монастыря, получив письмо от князя Прозоровского, в котором тот
извещал о царском запрещении выходить в море, прочитал грамоту и спрятал
ее в ларец, рассудив по-своему: шведы еще где-то, а рыба близко. Упустишь
ее - монастырская казна оскудеет. Запрещением ради благополучия монастыря
можно и пренебречь. Авось царь не узнает. С божьей помощью можно будет
послать шняку с ярусом за треской, наказав кормщику, если увидит шведа,