"Евгений Богданов. Лодейный кормщик" - читать интересную книгу автора

должника!" Он поразмыслил, мотнул головой:
- Не знаю. Не пойму...
Швед перевел капитану эти слова. Тот снова стал водить по карте длинным,
прямым, как чубук трубки, пальцем, опять стал спрашивать терпеливо и
настойчиво. Иван сделал вид, что с интересом изучает обозначения на карте.
Капитан оживился, выдвинул ящик стола и выложил кожаный мешочек с
деньгами. Деньги звякнули.
Капитан откинулся на спинку стула и пристально глянул в лицо лоцману.
- Ты должен знать путь. Ты - рыбак. Николо-Корельский монастырь имеет
сношения с Архангельском. Не уклоняйся от прямого ответа. Ты проведешь нас
так, чтобы фрегат не сел на мель, получишь деньги, и мы тебя отпустим.
Примерно так перевел лейтенант смысл слов капитана, и Рябов окончательно
понял, что они от него хотят. Но не стал торопиться с ответом, обдумывая
его.
Капитан смотрел на Рябова выжидательно. Но сероглазое лицо помора с
заострившимися скулами и плотно сжатыми, бескровными губами было
непроницаемо.
"Что думает этот русский? Понимает ли он, что его жизнь в моих руках? И
что стоит жизнь жалкого невежественного рыбака? Только необходимость
вынуждает меня говорить с ним. Он наверняка знает фарватер, он здесь у
себя дома. Надо добиться, чтобы он указывал курс". Капитан пожевал губами,
выбил трубку о массивную бронзовую пепельницу, взял мешочек с деньгами,
взвесил его в руке, не сводя с Рябова глаз.
А тот думал: "Много ли тут деньжишек? Какой ценой ладишь купить меня,
русского вожу? Сколь по-вашему, по шведскому, стоит предательство?"
- Как лутше проходить фрегат до мыс Пур-На-волок? - повторил лейтенант
прежний вопрос. - Укажешь курс?
- Не знаю... не понимаю... - продолжал твердить Иван, спокойно глядя на
шведов.
Капитан вскочил, стукнул кулаком по столу, потеряв терпение:
- Лжешь! Все понимаешь! - Он заругался по-своему, по-шведски, покраснев от
злости так, что на щеках появились пунцовые пятна. Русские рыбаки своим
упрямством вывели Эрикссона из себя, и он готов был кинуться на Рябова с
кулаками.
"Лупить будут, - подумал Рябов. - Надо им что-то ответить".
- Господин капитан, ежели ваша милость хочет, чтобы я вел корабли, то мне
надобно все хорошенько обдумать. Я плохо помню лоцию. Покумекать надо!
Лейтенант стал переводить и споткнулся.
- По-ку-ме-кать - что такое? - спросил он.
Иван невольно улыбнулся и пояснил, сопровождая слова жестами, что ему надо
собраться с мыслями, все хорошенько обдумать.
Капитан несколько успокоился. Вспышка гнева миновала. Он сел вполоборота к
Рябову, побарабанил пальцами по столу и сердито бросил:
- Сколько будет думать русский лоцман?
- Дня три надо, - ответил Иван. - Не шибко просто вести корабль Двиной.
Осадка у него немалая... Так у нас, у русских, одним махом не бывает.
- Три дня? Он с ума сошел! - Эрикссон обратился уже к лейтенанту. - Жду
только до завтра. Иначе - за борт.
Лейтенант перевел. Иван постоял, потупив голову и переминаясь с ноги на
ногу. Потом глянул хмуро, исподлобья, и кивнул: