"Евгений Богданов. Лодейный кормщик" - читать интересную книгу автора

Иван нехотя поднялся с мешков с балластом, подошел к трапу и так же нехотя
стал вылезать на палубу. Швед ухватил его за шиворот, поставил на ноги. Он
был высок, силен, голос его гудел.
Иван, однако, не спешил. В синем, будто выметенном, небе пузырились
паруса, надутые ветром. И небо, и белые паруса выглядели нарядно,
празднично. Матросы на вантах сновали вверх и вниз с обезьяньим
проворством. Огромный корабль, огромные паруса, ловкие матросы - все это
Иван видел впервые в жизни и немного даже оробел. Купеческие парусники,
которые доводилось Рябову провожать в море из гавани, были куда меньше.
Швед-конвоир ткнул его кулаком в спину, больно попав в лопатку:
- Живо!
"Одно только слово и знаешь, поганый!" - зло подумал Иван и, вспылив,
обернулся, занес руку для удара. Но швед отступил, взяв мушкет
наизготовку, и Иван понял: шутки тут плохи. Он пошел дальше по чистой,
надраенной палубе.
В каюте за столом сидел узколицый и на вид злой капитан с усиками под
длинным острым носом. На столе - развернутая карта. В руке капитана
исходила тягучим табачным дымом трубка с прямым чубуком. За спиной стоял
лейтенант, исполнявший обязанности переводчика. Но он настолько плохо знал
по-русски, что надо было переводить и его самого. Присмотревшись к
лейтенанту, Рябов узнал того шведа, который махал им с борта шляпой.
"Ну, от этих добра не жди!" - подумал Иван. Лейтенант-переводчик
поморщился и отвернулся, капитан тонким, длинным пальцем поманил Рябова,
чтобы он подошел поближе, и конвоир еще раз больно сунул ему в спину.
Рябов вспылил, не утерпел:
- Что пихаешься, ирод?
Шведы заговорили меж собой: "Ирод... ирод... что это такое?" Разобрались,
расхохотались и тотчас закрыли рты.
Солдат отступил к двери. Капитан, пососав трубку, что-то сказал
лейтенанту. Тот, сдерживая неприязнь, подошел к Рябову, похлопал его по
плечу, как барышник, выбирая лошадь, хлопает ее по крупу:
- Ты не должен бояться. Мы не сделаем тебе плехо,
Иван молча стоял - руки за спиной, лицо непроницаемо и неподвижно, как у
деревянного ненецкого божка. Его подвели к самому столу, и он почувствовал
острее запах табака и пудры, которой был обсыпан гладкий, белый
капитанский парик.
Капитан указал пальцем на карту, что-то проговорил устало и требовательно.
Иван с любопытством посмотрел, куда он показывал, и увидел желто-зеленые
пятна на голубых широких и узких извилинах. На карте мелко были обозначены
названия островов Двины, ее рукавов и проток. Рябов не умел читать
по-иноземному и поэтому ничего не разобрал. Он знавал поморские лоции, где
еще прадедами мореходов были аккуратно перечислены все пункты в Белом
море, в устье Северной Двины, в ее дельте. Но с картой ему не приходилось
иметь дела. Лоция была в голове, а карта, хоть и на бумаге, для него - лес
темный. Капитан опять заговорил, и Иван уловил два слова: Мудьюг,
Архангельск.
- Ты должен сказать, - начал своим суконным языком переводчик, - как лутше
проходить фрегат от остров Мудьюг до мыс Пур-Наволок, то есть до
Архангельск.
"Должен! - неприязненно подумал Иван. - С чего бы я тебе должен? Нашел