"Евгений Федорович Богданов. Когда отцветают травы (Рассказы)" - читать интересную книгу автора

Это была, пожалуй, самая дружная и самая счастливая пара, и
старухи, заметив Клавдию и Василия из окошек, многозначительно
улыбались и предсказывали скорую и веселую свадьбу.
Тогда, роскошными колдовскими вечерами, парни в косоворотках и
девушки в старинных материнских сарафанах и кофтах, рослые, веселые,
молодые, отплясывали на мосту кадриль под Васькину венку.
Здесь, в Ошнеме, принято было танцевать на мосту - звонче слышна
дробь каблуков. В щели настила из плах в реку сыпался песок, пугая
рыбешку.
Гармонист сидел на перилах, как петух на нашесте и увлеченно
наяривал "нашу, ошнемскую". Клавдия кружила головы парням, с лукавым
вызовом посматривая на "дролю", а дроля терпеливо играл и думал: "Все
равно после кадрили ты будешь моя. Все равно я тебя зацелую!"
Пары прятали свою любовь в закоулках, мяли ногами холодные и
мокрые от рос травы. Казалось, молодость бесконечна, всё в жизни будет
так: и лунные ночи, и голубые искры в осоке, блеск валунов на берегу,
мятые вороха соломы у гумен. И поцелуи, и крики ночных птиц...
Клавдия мыла пол в горнице. Руки у нее были сильные, начавшие
чуть-чуть полнеть и округляться. Она добралась до порога, удивилась,
что так быстро вымыла горницу, и, вынеся воду, принялась за кухню.
...Старухи предсказывали свадьбу, но свадьба не состоялась.
Тревожными громами покатилась по земле война, и Василий ушел в
солдаты. И другие ушли, и остались в деревне Ошнема только те, кто не
мог держать в руках оружие.
Годы тянулись в летней страде, в малолюдье, в зимней тоске,
ожиданиях писем с фронта. Не плясала больше молодежь кадриль на мосту,
деревня притихла, затаилась. Лунными ночами избы подслеповато глядели
на большак тусклыми глазами окошек, будто вдовы из-под низко
повязанных темных шалей.
Сначала он писал часто, потом перестал присылать письма. Затем
опять написал, что ранен, лечился, в госпитале, поехал снова на фронт
и, наконец, замолчал вовсе.
А она все ждала его - ведь они уговорились после войны сыграть
свадьбу.
И когда он перестал писать, она подумала, что он, наверное,
погиб. Мать Василия приходила к Клавдии и подолгу сидела на лавке,
вздыхая и плача.
Но он не погиб, а попал в плен, а они этого не знали.
После войны ему, видимо, неловко было возвращаться домой, хоть и
воевал он честно и угодил в плен случайно. На всех пленных в те
времена смотрели подозрительно.
А она еще до того, как он попал в плен, познакомилась с сыном
соседки Георгием.
Георгий демобилизовался по чистой в сорок четвертом году. От
контузии у него покривился рот и неестественно сощурился левый глаз.
Но, благодаря высокому росту и крепкому сложению, он выглядел видным
парнем, да и к тому же при двух орденах Славы. Любил покутить, пел
песни на вечеринках, и многие девушки, оставшиеся без женихов, на него
поглядывали.
Клавдия до сих пор не знает, почему так получилось, что перестала