"К.А.Богданов. Каннибализм и культура: превратности одного табу " - читать интересную книгу автора

молился Богу со страхом великим. И повелел Господь горам
северным расступиться и [окружить] их. Повелением Божьим
окружили их горы и [только] не сомкнулись на 12 локтей.
Александр же заковал железными воротами несомкнутое место и
[потом] заделали [это место] сунклитом и когда хотят рассечь
секирами своими ворота, то невозможно им сделать это."


Далее следует эсхатологическое видение времен, когда запертые среди
северных гор людоеды выйдут из своего плена и двинутся на юг.
Предводительствуют людоедами языческие цари, в частности, упоминаемые в
Библии Гог и Магог. Их облик чудовищен: одни из них имеют песьи головы,
другие крылаты и звероподобны.


"При виде их придут в смущение люди и начнут они бегать и
укрываться в горах и в пещерах. И в гробах умирать начнут от
страха [при виде] их. И будет некому хоронить их грешные тела.
Ибо люди, шедшие с севера, есть начнут плоть человеческую и
кровь [людей] пить как воду. И все есть начнут нечистых и
гнусных змей и скорпионов и других гадов, и зверей всяких, и
мертвечину всякую."


Бог допускает бесчинство в наказание за человеческие прегрешения: это
то, до чего дошел сам человек, и за что он должен ответить перед Господом. В
конечном счете, Бог поразит людоедское воинство, но произойдет это не ранее,
чем человек в полной мере испытает меру своей греховности. Мера эта не
исчерпывается ужасами людоедства. Вослед людоедству автор "Откровения"
живописует грядущее беззаконие инцеста. Появляется царь, совершающий зло,
"которого не было от сотворения мира и до конца его не будет. Ибо повелит он
совокупляться отцу с дочерью, а брату с сестрой. Если же кто так не сделает,
то смерти предан будет". Так, в ряду наказующих человечество бедствий,
людоедство и инцест обретают смысл поучительного парадокса: человек
наказуется тем, что, будучи для него табуированным, выражает его греховную,
и в этом смысле - именно человеческую природу. В "Хронографе" Георгия
Амартола (XI в.) и, в частности, цитирующей его "Повести временных лет"
людоеды упоминаются среди язычников, не знающих христианских заповедей и
божьей благодати. Образ их жизни описывается как нечестивый, однако по
контексту ясно, что правильность христианского выбора не исключает для
человека возможности иного выбора. Помимо божественного закона, известны и
иные законы - но существенно, подчеркивает летописец, что язычники
устанавливают свои законы сами, а христиане следуют божественному велению.
Христиане следуют должному, а язычники - возможному.
С теологической точки зрения людоедство составляет, таким образом,
проблему определенной теодицеи: если Бог осуждает, но допускает инцест и
каннибализм, значит, допускается и осуждаемая им потенциальность. Чем
каннибализм хуже других человеческих прегрешений и преступлений? Мишель
Монтень, рассуждающий о каннибализме с оглядкой на Хрисиппа и Зенона,
задается этим вопросом в одном из своих "Опытов" ("О каннибалах") и