"Александра Богданова. Освободите площадку! Лечу-у-у!.." - читать интересную книгу автора

- Что ты там пела?
- Все.
Исчерпывающие ответы Семар вернули кузятинцам покой и, вероятно, этот
фестивальный вояж так бы и числился в истории города событием волнительным,
но последствий не имевшим, если бы...
О, это "если бы"! Все неприятности в жизни начинаются с него, но и все
приятности тоже.
Утром седьмого августа кузятинский телетайп отстучал следующий текст:
"Организуйте завтра вокзале 12 часов встречу общественности делегацией
Великобритании тчк Обеспечьте явку певицы Семар тчк Комсомольским приветом
зпт Комитет фестиваля".
Городское начальство вполне могло понять, что делегация Великобритании,
проезжая транзитом через крупный железнодорожный узел, намерена
воспользоваться случаем и получше познакомиться с его
историко-архитектурными памятниками, ибо народная мудрость гласит: лучше раз
увидеть, чем сто раз услышать. Администрация могла также понять, что
англичан интересует рядовой кузятинец, условия его жизни, труда и отдыха. Но
администрация никак не могла взять в толк, почему это непременно следует
делать в присутствии Семар и на каком основании официальный телекс называет
ее певицей. Решено было проконсультироваться с Маргаритой Евгеньевной, как с
человеком, больше других пострадавшим от этой незаурядной личности.
Маргарита Евгеньевна сразу все поняла.
- Я предупреждала, - сказала она голосом, в котором звенела сосулька, -
Кузятин будет расхлебывать эту поездку еще не один год. В телексах не
принято ставить кавычки. Имелась в виду "певица" Семар.
Но так или иначе в одиннадцать тридцать следующего дня вся кузятинская
общественность выстроилась на перроне в ожидании делегации из Великобритании
с флажками, шарами, гладиолусами, абрикосами и яблоками. Кактус блестел на
солнце грудью-иконостасом из местных значков, которые он собирался выменять
на заграничные. Сева-Севастьян нервничал потому что, во-первых, знал из
газет, что в английской делегации едет король тяжелого рока Джей Риверс со
своей свитой, а, во-вторых, ему не нравился зеленоватый оттенок лица Ларисы
Семар, установленной как раз по центру перрона между Маргаритой Евгеньевной
и Салатиной.
Но вот три репродуктора объявили, что поезд прибывает, и общественность,
вздохнув с облегчением, подняла вверх флажки и гладиолусы. Гости высыпали из
вагонов точно так же, как по дороге на фестиваль, - шумно, весело и
многолико. Они сразу смешались с коровами и превратили установленный на
перроне порядок в полную неразбериху. Кузятинцы задарили их цветами и
фруктами, они нюхали, жевали, показывали на часы, что-то кричали и в
отчаянии, что их здесь не понимают, хлопали себя по бедрам и поднимали к
небу глаза. Наконец, очень высокий и очень кудрявый молодой человек, в
котором Сева-Севастьян узнал Джея Риверса, сложил руки в умоляющем жесте и
произнес, как заклинание, имя Семар. Тогда все всё поняли, и между молодым
человеком и Ларисой Семар образовался узкий коридор и, увидев Ларису. Джей
Риверс закричал от восторга так, как не кричал даже в Лас-Вегасе, когда
завоевал первый приз. А потом заговорил быстро-быстро, обращаясь уже не к
ней, а к Кузятину, и где-то к середине речи подоспел переводчик и тоже
заговорил быстро, но, к удовольствию кузятинцев, понятно.
- Мы все о вас знаем, - говорил переводчик тоном Джея Риверса, - мы