"Владимир Осипович Богомолов. Иван " - читать интересную книгу автора

В роще, где мы расположились, было тихо, поседевшие от инея листья
покрывали землю, пахло пометом и конской мочой. На этом участке входил в
прорыв гвардейский казачий корпус, и в роще казаки делали привал. Запахи
лошади и коровы с детских лет ассоциируются у меня с запахом парного молока
и горячего, только вынутого из печки хлеба. Вот и сейчас мне вспомнилась
родная деревня, где в детстве каждое лето я живал у бабки, маленькой,
сухонькой, без меры любившей меня старушки. Все это было вроде недавно, но
представлялось мне теперь далеким-далеким и неповторимым, как и все
довоенное...
Воспоминания детства кончились, как только я вышел на опушку. Большак
был забит немецкими машинами, сожженными, подбитыми и просто брошенными;
убитые немцы в различных позах валялись на дороге, в кюветах; серые бугорки
трупов виднелись повсюду на изрытом траншеями поле. На дороге, метрах в
пятидесяти от подполковника Грязнова, его шофер и лейтенант-переводчик
возились в кузове немецкого штабного бронетранспортера. Еще четверо - я не
мог разобрать их званий - лазали в траншеях по ту сторону большака.
Подполковник что-то им кричал - из-за ветра я не расслышал что.
При моем приближении Грязнов обернул ко мне изрытое оспинами, смуглое,
мясистое лицо и грубоватым голосом воскликнул, не то удивляясь, не то
обрадо-ванно:
- Ты жив, Гальцев?!
- Жив! А куда я денусь? - улыбнулся я. - Здравия желаю!
- Здравствуй! Если жив, - здравствуй!
Я пожал протянутую мне руку, оглянулся и, убедившись, что, кроме
Грязнова, меня никто не услышит, обратился:
- Товарищ подполковник, разрешите узнать: что Иван, вернулся?
- Иван?.. Какой Иван?
- Ну мальчик, Бондарев.
- А тебе-то что, вернулся он или нет? - недовольно спросил Грязнов и,
нахмурясь, посмотрел на меня черными хитроватыми глазами.
- Я все-таки переправлял его, понимаете...
- Мало ли кто кого переправлял! Каждый должен знать то, что ему
положено. Это закон для армии, а для разведки в особенности!
- Но я для дела ведь спрашиваю. Не по службе, личное... У меня к вам
просьба. Я обещал ему подарить, - расстегнув шинель, я снял с ремня нож и
протянул подполковнику. - Прошу, передайте. Как он хотел иметь его, вы бы
только знали!
- Знаю, Гальцев, знаю, - вздохнул подполковник и, взяв финку, осмотрел
ее. - Ничего. Но бывают лучше. У него этих ножей с десяток, не меньше. Целый
сундучок собрал... Что поделаешь - страсть! Возраст такой. Известное дело -
мальчишка!.. Что ж... если увижу, передам.
- Так он что... не вернулся? - в волнении проговорил я.
- Был. И ушел... Сам ушел...
- Как же так?
Подполковник насупился и помолчал, устремив свой взгляд куда-то вдаль.
Затем низким, глуховатым басом тихо сказал:
- Его отправляли в училище, и он было согласился. Утром должны были
оформить документы, а ночью он ушел... И винить его не могу: я его понимаю.
Это долго объяснять, да и не к чему тебе...
Он обратил ко мне крупное рябое лицо, суровое и задумчивое.