"Владимир Осипович Богомолов. Иван " - читать интересную книгу автора

- Ненависть в нем не перекипела. И нет ему покоя... Может, еще
вернется, а скорей всего к партизанам уйдет... А ты о нем забудь и на
будущее учти: о закордонниках спрашивать не следует. Чем меньше о Них
говорят и чем меньше людей о них знает, тем дольше они живут... Встретился
ты с ним случайно, и знать тебе о нгм - ты We обижайся - не положено! Так
что впредь запомни: ничего не было, ты не знаешь никакого Бондарева, ничего
не видел и не слышал. И никого ты не переправлял! А потому и спрашивать
нечего. Вник?..
...И я больше не спрашивал. Да и спрашивать было некого. Холин вскоре
погиб во время поиска: в предрассветной полутьме его разведгруппа напоролась
на засаду немцев - пулеметной очередью Холину перебило ноги; приказав всем
отходить, он залег и отстреливался до последнего, а когда его схватили,
подорвал противотанковую гранату... Подполковник же Грязнов был переведен в
другую армию, и больше я его не встречал.
Но забыть об Иване - как посоветовал мне подполковник, - я, понятно, не
мог. И не раз вспоминая маленького разведчика, я никак не думал, что
когда-нибудь встречу его или же узнаю что-либо о его судьбе.
В боях под Ковелем я был тяжело ранен и стал «ограниченно
годным»: меня разрешалось использовать лишь на нестроевых должностях в
штабах соединений или же в службе тыла. Мне пришлось расстаться с батальоном
и с родной дивизией. Последние полгода войны я работал переводчиком
разведотдела корпуса на том же 1-м Белорусском фронте, но в другой армии.
Когда начались бои за Берлин, меня и еще двух офицеров командировали в
одну из оперативных групп, созданных для захвата немецких архивов и
документов.
Берлин капитулировал 2 мая в три часа дня. В эти исторические минуты
наша опергруппа находилась в самом центре города, в полуразрушенном здании
на Принц-Альбрехтштрассе, где совсем недавно располагалась «
Гехайме-стаатс-полицай» - государственная тайная полиция.
Как и следовало ожидать, большинство документов немцы успели вывезти
либо же уничтожили. Лишь в помещениях четвертого - верхнего - этажа были
обнаружены невесть как уцелевшие шкафы с делами и огромная картотека. Об
этом радостными криками из окон возвестили автоматчики, первыми ворвавшиеся
в здание.
- Товарищ капитан, там во дворе в машине бумаги! - подбежав ко мне,
доложил солдат, широкоплечий приземистый коротыш.
На огромном, усеянном камнями и обломками кирпичей дворе гестапо раньше
помещался гараж на десятки, а может, на сотни автомашин; из них осталось
несколько - поврежденных взрывами и неисправных. Я огляделся: бункер, трупы,
воронки от бомб, в углу двора - саперы с миноискателем.
Невдалеке от ворот стоял высокий грузовик с газогенераторными
колонками. Задний борт был откинут - в кузове из-под брезента виднелись труп
офицера в черном эсэсовском мундире и увязанные в пачки толстые дела и
папки.
Солдат неловко забрался в кузов и подтащил связки к самому краю. Я
финкой взрезал эрзац-веревку.
Это были документы ГФП - тайной полевой полиции - группы армий
«Центр», относились они к зиме 1943/44 года. Докладные о
карательных «акциях» и агентурных разработках, розыскные
требования и ориентировки, копии различных донесений и спецсообщений, они