"Владимир Осипович Богомолов. Иван " - читать интересную книгу автора Этот овраг - хорошая ловушка для того, кого в нем обнаружат. И весь
расчет на то, что мальчик проскользнет незамеченным. Холин наконец останавливается и, сделав нам знак присесть, сам уходит вперед. Скоро он возвращается и еле слышно командует: - За мной! Мы перемещаемся вперед еще шагов на тридцать и присаживаемся на корточки за уступом. - Овраг перед нами, прямо! - Отогнув рукав маскхалата, Холин смотрит на светящийся циферблат и шепчет мальчику: - В нашем распоряжении еще четыре минуты. Как самочувствие? - Порядок. Некоторое время мы прослушиваем темноту. Пахнет трупом и сыростью. Один из трупов - он заметен на песке метрах в трех вправо от нас, - очевидно, и служит Холину ориентиром. - Ну, я пойду, - чуть слышно говорит мальчик. - Я провожу тебя, - вдруг шепчет Холин. - По оврагу. Хотя бы немного. Это уже не по плану! - Нет! - возражает мальчик. - Пойду один! Ты большой - с тобой застукают. - Может, мне пойти? - предлагаю я нерешительно. - Хоть по оврагу, - упрашивает Холин шепотом. - Там глина - наследишь. Я пронесу тебя! - Я сказал! - упрямо и зло заявляет мальчик. - Я сам! Он стоит рядом со мной, маленький, худенький, и, как мне кажется, весь - До встречи, - помедлив, шепчет он Холину. - До встречи! - Я чувствую, что они обнимаются и Холин целует его. - Главное, будь осторожен! Береги себя! Если мы двинемся - ожидай в Федоровке! - До встречи, - обращается мальчик уже ко мне. - До свидания! - с волнением шепчу я, отыскивая в темноте его маленькую узкую ладошку и крепко сжимая ее. Я ощущаю желание поцеловать его, но сразу не решаюсь. Я страшно волнуюсь в эту минуту. Перед этим я раз десять повторяю про себя: «До свидания!», чтобы не ляпнуть, как шесть дней назад: «Прощай!» И прежде чем я решаюсь поцеловать его, он неслышно исчезает во тьме. Мы с Холиным притаились, присев на корточки вплотную к уступу, так, что край его приходился над нашими головами, и настороженно прислушивались. Дождь сыпал мерно и неторопливо, холодный, осенний дождь, которому, казалось, и конца не будет. От воды тянуло мозглой сыростью. Прошло минуты четыре, как мы остались одни, и с той стороны, куда ушел мальчик, послышались шаги и тихий невнятный гортанный говор. «Немцы!..» Холин сжал мне плечо, но меня не нужно было предупреждать - я, может, раньше его расслышал и, сдвинув на автомате шишечку предохранителя, весь оцепенел с гранатой, зажатой в руке. Шаги приближались. Теперь можно было различить, как грязь хлюпала под ногами нескольких человек. Во рту у меня пересохло, сердце колотилось как бешеное. - Verfluchtes Wetter! Hohl es der Teufel... |
|
|