"Владимир Осипович Богомолов. Иван " - читать интересную книгу автора

Этот овраг - хорошая ловушка для того, кого в нем обнаружат. И весь
расчет на то, что мальчик проскользнет незамеченным.
Холин наконец останавливается и, сделав нам знак присесть, сам уходит
вперед.
Скоро он возвращается и еле слышно командует:
- За мной!
Мы перемещаемся вперед еще шагов на тридцать и присаживаемся на
корточки за уступом.
- Овраг перед нами, прямо! - Отогнув рукав маскхалата, Холин смотрит на
светящийся циферблат и шепчет мальчику: - В нашем распоряжении еще четыре
минуты. Как самочувствие?
- Порядок.
Некоторое время мы прослушиваем темноту. Пахнет трупом и сыростью. Один
из трупов - он заметен на песке метрах в трех вправо от нас, - очевидно, и
служит Холину ориентиром.
- Ну, я пойду, - чуть слышно говорит мальчик.
- Я провожу тебя, - вдруг шепчет Холин. - По оврагу. Хотя бы немного.
Это уже не по плану!
- Нет! - возражает мальчик. - Пойду один! Ты большой - с тобой
застукают.
- Может, мне пойти? - предлагаю я нерешительно.
- Хоть по оврагу, - упрашивает Холин шепотом. - Там глина - наследишь.
Я пронесу тебя!
- Я сказал! - упрямо и зло заявляет мальчик. - Я сам!
Он стоит рядом со мной, маленький, худенький, и, как мне кажется, весь
дрожит в своей старенькой одежке. А может, мне только кажется...
- До встречи, - помедлив, шепчет он Холину.
- До встречи! - Я чувствую, что они обнимаются и Холин целует его. -
Главное, будь осторожен! Береги себя! Если мы двинемся - ожидай в Федоровке!
- До встречи, - обращается мальчик уже ко мне.
- До свидания! - с волнением шепчу я, отыскивая в темноте его маленькую
узкую ладошку и крепко сжимая ее. Я ощущаю желание поцеловать его, но сразу
не решаюсь. Я страшно волнуюсь в эту минуту. Перед этим я раз десять
повторяю про себя: «До свидания!», чтобы не ляпнуть, как шесть
дней назад: «Прощай!»
И прежде чем я решаюсь поцеловать его, он неслышно исчезает во тьме.
Мы с Холиным притаились, присев на корточки вплотную к уступу, так, что
край его приходился над нашими головами, и настороженно прислушивались.
Дождь сыпал мерно и неторопливо, холодный, осенний дождь, которому,
казалось, и конца не будет. От воды тянуло мозглой сыростью.
Прошло минуты четыре, как мы остались одни, и с той стороны, куда ушел
мальчик, послышались шаги и тихий невнятный гортанный говор.
«Немцы!..»
Холин сжал мне плечо, но меня не нужно было предупреждать - я, может,
раньше его расслышал и, сдвинув на автомате шишечку предохранителя, весь
оцепенел с гранатой, зажатой в руке.
Шаги приближались. Теперь можно было различить, как грязь хлюпала под
ногами нескольких человек. Во рту у меня пересохло, сердце колотилось как
бешеное.
- Verfluchtes Wetter! Hohl es der Teufel...