"Владимир Осипович Богомолов. Зося " - читать интересную книгу автора

порожние котелки - не настаивая, он и Карев ушли в хату.
После обеда Витька, прослышав, что в лесу неподалеку имеется
заготовленный еще при немцах швырок, решил привезти по машине пани Юлии и
Стефану.
Это было в его обычае.
- Мы не просто воины, а освободители, - не однажды с достоинством
говорил он бойцам. - Кого мы освобождаем?.. Обездоленных!.. Мы обязаны, чем
возможно, помогать им. Мы должны не брать, а давать...
Убежденный в этом, он, где бы мы ни стояли, в свободные минуты охотно
помогал жителям: заготавливал для них топливо или вскапывал огороды, отрывал
на пожарищах землянки и даже умудрялся складывать печи из старого битого
кирпича. Я не сомневаюсь, что впоследствии эти люди нередко вспоминали его
добрыми словами.
Еще он очень любил и также полагал делом чуть ли не государственной
важности, насадив полный кузов ребятишек - то-то бывало крику, визга и
радости! - покатать их вдоволь с ветерком, хотя наш прежний, погибший две
недели назад командир батальона не одобрял подобный, по его выражению,
«не вызванный необходимостью расход бензина» и не раз указывал
Витьке на это.
По распоряжению Витьки Семенов пригнал «студебеккер»
минометной батареи. Я видел и слышал, как, стоя во дворе у машины, Витька
расспрашивал Стефана о дороге и как тот убеждал его не ездить. По словам
Стефана, леса вокруг буквально кишели немцами, пробирающимися из окружения к
линии фронта; дня три назад на хуторе невдалеке они вырезали польскую семью,
а позавчера в том самом лесу, куда собирался ехать Витька, обстреляли из
чащобы наш санитарный автобус, убив водителя и фельдшера, а машину с
ранеными сожгли.
И пани Юлия тоже упрашивала Витьку, и подоспевшая к ним Зося по-свойски
грозила ему кулачком и что-то быстро, с возмущением говорила матери и
Стефану, как я понял, требуя, чтобы они запретили Витьке ездить.
Однако все эти уговоры могли только подзадорить Витьку. Снисходительно,
благодушно усмехаясь, он велел Семенову принести два автомата, запасные
диски и штук шесть гранат, проверив мельком оружие, уселся за руль - Семенов
поместился рядом - и поехал со двора. В самый последний момент Стефан, не на
шутку рассерженный его упрямством, от души ругаясь по-польски и по-русски,
поминая холеру, «дзябола», а также Витькиных родителей, уже на
ходу вскочил сзади в кузов.
Я сидел под яблоней и писал, но мысленно находился в лесу с Витькой.
Мне очень хотелось поехать с ним и чтобы на нас в самом деле обязательно
напали - вот тогда бы я себя и проявил. Мне грезилось, как мы возвращаемся в
деревню, причем я тяжело и опасно ранен, а в кузове, навалом - убитые мною
немцы. Нас встречают взволнованные Зося и пани Юлия, а Стефан и Витька
наперебой рассказывают им, что если бы не я, то никто бы вообще не уцелел.
Смешно и нелепо, что я мог об этом мечтать, да и зачем было бы
привозить из леса трупы врагов, но, помнится, я этого действительно сильно
желал. Чтобы Зося - и не только она - на деле убедилась, что я не просто
писаришка, не какой-нибудь юнец с окорябанным носом, способный лишь корпеть
над бумажками и читать стихи, а мужчина и воин. Понятно, она видела награды
у меня на гимнастерке, однако ордена получали и в штабах, перепадали они
подчас тем же писарям, и потому мне очень хотелось наглядно проявить себя.