"Андрей Тимофеевич Болотов. Жизнь и приключения Андрея Болотoва (Описанные самим им для своих потомков) " - читать интересную книгу автора

головою, особливо в случае угара, а тут в каменной нашей квартире так она
однажды угорела, что упала без чувств и без памяти, и все почитали ее уже
умершею. Плач, крик, стон и вопль поднялся тогда во всем нашем доме,
особливо от сестер моих; ее вынесли и положили на снег, и к великому
обрадованию нашему, хотя с великим трудом, но оттерли, наконец, снегом.
Каков для меня был сей случай по тогдашнему малолетству, всякому легко
вообразить себе можно.
Вскоре после того принужден я был переходить важную и опасную переправу
человеческой жизни, то есть лежать в оспе. По счастью, была она хороша, и я
освободился от ее свирепства, с которым она толь великое множество бедных
детей пожирает. Товарищ ее, корь, не преминул также меня посетить, и я
принужден был и его вытерпеть.
Не успел я сие болезни перенесть, как начал мой отец помышлять об
обучении меня грамоте. Мне шел уже тогда шестой год, следовательно, был я
мальчик на смыслу и мог уже понимать буквы. 17-го числа июня помянутого 1744
года был тот день, в который меня учить начали, и я должен был ходить в дом
к одному старику малороссиянину и учиться со многими другими. С каким
успехом я учился, того не могу вам сказать, ибо того не помню, слышал только
после, что понятием моим были все довольны, как, напротив того, недовольны
моим упрямством. Сие пристрастие в маленьком во мне было так велико, что
великого труда стоило его преодолевать; но таковы бывают почти все дети,
которых в малолетстве нежат, отчего и произошло, что ученье мое более года
продолжалось. Из всего оного помню я в особливости то, что первое
обрадование родителям моим произвел я выучением почти наизусть одного
апостола из послания к коринфянам, начинающегося сими словами: "Облецытеся
убо яко избрании божия"[26] и пр., и прочтением перед ними, и как сие
случилось скоро после начатия учения моего, то родитель мой так был тем
доволен, что пожаловал мне несколько денег на лакомство.
Между тем большая моя сестра была уже совершенная невеста, ей шел уже
тогда девятнадцатый или двадцатый год, следовательно, и выдавать замуж ее
было уже время. Родители мои начинали уже о том заботиться, и не столько
отец, сколько мать. Имея двух дочерей, а приданое за ними очень малое, не
могла она, чтоб не беспокоиться и тем не тревожить завсегда дух моего
родителя. Сей, имея надежду и упование на Бога, отзывался только тем, что
когда Бог их дал, то не преминет и приставить их к месту, в которой надежде
он и не обманулся, как то из нижеследующего усмотрится.
Комиссию, которая поручена была отцу моему, отправлял он с таким
успехом и столь порядочно, что заслужил от всех похвалу и благодарение;
сверх того, за хорошие свои поступки и благоразумное поведение сделался он
любим и почитаем во всем городе и уезде. Все дворяне и лучшие в городе люди
в самое короткое время сделались ему друзьями, а сие самое служило ему
основанием счастью сестры моей и важной пользе всей нашей фамилии.
Мы не успели полгода прожить в сем городе, как начали уже многие за
сестру свататься; хороший ее нрав и несвоевольное, а порядочное воспитание,
какое имела она в доме родителей моих, делали ее завидною невестой, и она
была во всем уезде знаема. В самое сие время случилось приехать в сей уезд
одному тутошнему молодому и богатому дворянину; он выпросился из полку на
короткое время, чтоб побывать в доме, в котором не был почти ни однажды
после смерти отца своего. Не успел он приехать, как родственники начали его
принуждать, чтоб он женился, и предлагали в невесты сестру мою. Они