"Марина Бонч-Осмоловская. Рождественский романс" - читать интересную книгу автора

дела идут настолько хорошо, что можно уже и не бриться.
Ганс вышел из конторы во двор автомобильного салона и увидел машину,
Мерседес. Желтого цвета. Она стояла среди других моделей, но не было ей
равных. Ганс подошел поближе. Его взгляд скользил по ее бокам, и он
чувствовал, что неприятности сегодняшнего дня, тревоги и усталость остались
позади, не имеют никакой власти над ним, смотрящим на ее совершенное тело.
Эти взволнованные линии обегали округлости колес, как безупречной формы
женскую грудь, бежали по спинке, по капоту, наполняя радость нескромных глаз
волшебной линией желанного тела. Взгляд Ганса скользнул с ее ног на лицо, на
торжественную, гордую сетку решетки и два больших глаза передних фар. Он
открыл дверь и, дрожа, сел за руль. Повернул ключ - тихо заворчал мотор.
Зажглись мягким светом приборы, как дальние огни в темной траве, притягивая
своим загадочным мерцанием. Ганс положил обе руки на руль. Его взволновала
мягкая форма руля с выемками для пальцев. Она сразу слилась с его руками, с
ним, она позвала его, и он нажал газ. Мотор заурчал сильнее, как кошка,
когда она, вытянув хвост и выгибая длинную спину, начинает свой прекрасный
шаг...
Ганс выбрал машину на удивление быстро, такого он сам от себя не
ожидал. Может быть потому, что он выбрал ее в своей голове уже давно. Всего
час Ганс обкатывал две модели, заглядывая в мотор и в бумаги, хранившиеся у
дилера, как и у всех немецких дилеров, в идеальном порядке. Ганс выбрал тот,
первый Мерседес желтого цвета. Он похож на немецкий флаг, и, вообще, желтый
цвет - Гансов любимый. Ганс очень хотел бы повесить немецкий флаг на свою
гостиницу или хотя бы на собственную квартиру, как делают во многих странах,
но каждый раз с огорчением думал, что немцам вешать флаги теперь не велят...
"Ладно, - решил он, - машина будет вместо флага!" И немец-дилер одобрил
его выбор.
Они совсем не торговались насчет цены на Гансов старый Опель, с
обоюдной симпатией стукнули по рукам, Ганс опустошил свою заветную сумку и,
получив симпатичный ключ вкупе с кожаным портмоне, полным документов,
счастливо погнал свой подарок в родной городок. Всю дорогу домой он думал,
какое счастливое наступает для него Рождество, и ему казалось, что покупка
машины - это еще не самое радостное, что ждет его впереди... Ганс вернулся
домой ночью, мирно завершив этот длинный, тревожный день. Ужинал, целовал
жену, волшебным веером раскрывал перед ней бумаги на машину, добавлял все
новые детали своего пути и чудесного выбора. Ганс был слишком счастлив, и
день был таким волнующим, что, несмотря на усталость, он всякий час
просыпался среди ночи в своей постели, не вынеся теплой муки родного
жениного тела, любил ее вновь и вновь, как будто это была не она, как будто
новая машина была Гансовой женщиной в первую брачную ночь... Потом,
блаженный, он радостно выглядывал во двор, где в тихих рождественских
сугробах привыкал к новому дому желтый автомобиль.
Наутро звонили родители, тети и дяди, поздравляли с покупкой. По
телефону Ганс не мог определить чувства родственников к бельгийской машине,
так что он оставил эти волнения до завтрашнего предпраздничного ужина. К
тому же он сам был слишком переполнен радостью и хлопотал, смеялся больше,
чем всегда, летал, работая, по гостинице, забегал целовать жену, сверкая там
и тут розовым, плотным и ярким лицом.
Вечером на новой машине они с Ритой отправились в центр. Здесь,
начавшись в первых числах декабря, изо дня в день нарастая к Рождеству,