"Марина Бонч-Осмоловская. Рождественский романс" - читать интересную книгу автора

страдает: эмигранты на самом дне социальной лестницы торчат, а мы на них за
это злимся. Но как бы то ни было, иностранцам редко дают хорошую работу,
выходит, как отец говорит. Так, как все считают.
А если правде в глаза посмотреть, то эмиграция никому не нравится, все
это - выдумки правительства, до добра страну не доведет. "Вот Риту взять -
она считается немкой, - Ганс обиженно вспомнил мысль, которую он обдумывал
несколько месяцев. - Но ведь она не настоящая немка и говорит с акцентом - а
как быстро немецкий паспорт получила!" Гансу надоело слушать эту турецкую
речь, а сосиски он доел. Он заплатил и отправился в сторону автобана.
Через полчаса он обогнал машину, водитель стоял рядом и, отвернувшись
от дороги, писал на обочине. Через пару километров - второй. Ганс подумал,
что и ему надо, остановил машину и занялся делом, слегка отвернувшись от
потока машин. Это было вовремя, потому что скоро он влетел в обширную пробку
и проторчал в ней час двадцать. Нервно поглядывая на часы, Ганс вспомнил,
как один жилец, вернувшись из отпуска, ругал пробки на немецких автобанах.
Ганс тогда сказал: "У ремонтников - свой порядок". А тот знай заладил:
"Порядок один - обеспечь свободный проезд!" Ганс сразу увидел, что тот
понять не может всех деталей, и не ответил ему. Он давно заметил, что у
иностранцев все какое-то облегченное, что ли... Они до самого нутра дела
дойти не могут. Он даже спорить не стал с этим жильцом, потому что объяснить
это нельзя, но каждый немец без слов понимает: во всяком деле есть особый
порядок, его только надо знать. И дневной ремонт на автобане - часть
какого-то плана, от этих иностранцев скрытого. Надо все точно в своей голове
строить, как леса строительные красиво стоят. Даже если на них дом не
насажен, все равно уже в них самих все имеется. А голова иностранца... это
то, о чем даже думать не хочется...
Пробка подвинулась к автозаправке, где Ганс решил переждать, а заодно
выпить кофе, не теряя напрасно времени, а еще через час он проскочил мимо
дорожного знака: голубой круг со звездочками - так он познакомился с
бельгийской границей. Здесь дорога переменилась. На покрытии больше не
появлялись заплаты, линии не были заужены и перекрашены, а главное, повороты
на шоссе были так длинны и мягки, что Ганс почувствовал: на этих зигзагах
он, скорее всего, не вылетит в придорожные кусты. Он отмяк, и последний час
пути прошел незаметно. Уже вечером, дома, Ганс вспомнил, что ни разу не
заблудился в этом совсем чужом ему государстве. "В общем, у них там тоже
неплохие дороги", - решил он.
На бельгийской стороне было разбросано много деревень. В одних жили
только французы, в других только фламандцы, ближе к немецкой земле
гнездились немецкие поселения. Все знаки в этом районе были на трех языках,
но если дорога вела во французскую деревню, фламандские и немецкие надписи
на указателе были замазаны краской из баллончика, и наоборот.
Ганс проехал французский поселок, дальше появились немецкие надписи -
они легко вывели его в нужное место. В этом, немецком Хорсте, дома были
такие, как в городе у Ганса, указатели, названия магазинов на немецком - все
знакомо и понятно. "Совсем не так, как у французов, - подумал Ганс. - Там
поневоле чувствуешь, какое все чужое".
Перед ним открылся автосалон. Немец-дилер, которого Ганс нашел в
конторе, его не разочаровал. Вся его стать и ухватки были Гансу очень
близки, лицо доброжелательное, щетина на месте. Рита пробовала бороться и с
Гансовой щетиной, но он ей объяснил: если человек не брит, значит, у него