"Юрий Бондарев. Последние залпы (про войну)" - читать интересную книгу автора

колыхались лица Лены, лейтенанта Овчинникова - обычный, непонятный
мгновенный сон.
Он проснулся от сильного гула, давящего на голову, вскочил, пьяный от
сна.
- Что? Позывные? - спросил отрывисто. - К телефону?..
- Дальнобойная высоту накрыла... - ответил кто-то.
Вся землянка была наполнена запахом тола, желтоватой мутью дыма. В нем
вздрагивающими тенями копошились, вскочившие солдаты - все глядели
отяжелевшими от сна глазами на крупно трясущийся потолок землянки. Сухо
трещали бревна накатов, шевелились, перемещались над головой. А там,
вверху, что-то гигантски огромное, душащее, тяжкое, с хрустом разламываясь
грохотом, рушилось на высоту, сотрясало ее. Не стало слышно стонущего шума
ветра, задавленного железной толщей разрывов.
- Дальнобойная... накрыла, - шепотом выдавил связист Гусев, бледнея. -
Воронки... с дом...
Старший сержант Ладья, командир орудия, неловко прыгая на одной ноге,
торопливо вталкивал другую ногу в штанину галифе, кричал Гусеву:
- Спишь, тютя? А ну, что там, на передовой? Узнай!.. - И, застегиваясь,
глянув на Новикова, добавил иным тоном: - Вроде началось, товарищ капитан.
Слышите? Непохоже на артналет. Ишь ты, заваруха!
И тут же повысил сочный, зазвеневший командными переливами голос:
- По места-ам! Вылетай к орудию!
- Отставить, - остановил Новиков, шагнув к Гусеву, надсадно кричавшему
позывные в трубку, и, медленно разделяя слова, спросил: - Команда была от
Резеды?
- Никак нет, - бормотал Гусев, обеими руками прижимая трубку к уху, и
тотчас пригнулся к аппарату. Куски земли оторвались от потолка, ударили по
аппарату, по плечам его. - Никак нет, - повторил он невнятным движением
губ, испуганно потирая круглую стриженую голову.
- Дайте трубку! Связист вы или нет! Вы должны все знать! - сказал
Новиков и не взял, а вырвал из рук Гусева мокрую от пота, нагретую трубку.
- Резеда! Резеда! Какого дьявола! Что там? Резеда! Питания, что ли, у вас
нет? - Покосился на связиста. - Проверяли связь?
- Я Резеда, я Резеда, - внезапно послышался в трубке слабый, как
комариный писк, голос и сейчас же зачастил: - Кто у телефона? Шестого к
аппарату, шестого к аппарату! Шестого немедленно к Резеде, немедленно к
Резеде!.. Немедленно!
- Я шестой, - объявил недовольно Новиков, глядя в стоявший на снарядном
ящике котелок, полный бурой жижи. - Что случилось? Иду! Сейчас иду.
Он положил трубку, надел отлично сшитую, но уже обтрепанную шинель,
застегнул ремень, оттянутый кобурой пистолета; потом, сдвинув брови над
тонкой переносицей, вынул из кобуры ТТ и легким щелчком выдвинул, проверил
кассету и вновь втолкнул в рукоятку пистолета. Он сделал все это молча,
без спешки, и солдаты, так же молча, смотрели то на капитана, то на
вибрирующий потолок землянки, прислушиваясь напряженно к нарастающему реву
снарядов. Новиков же ни разу не взглянул вверх, все хмурясь отчего-то, и
тем своим обычным грубоватым тоном, который так не шел к его мальчишески
юному, всегда бледному лицу, коротко приказал:
- Ремешков, пойдете со мной!
Подносчик снарядов Ремешков, парень лет двадцати шести, молчаливый,