"Юрий Васильевич Бондарев. Выбор" - читать интересную книгу автора

и зыбкие тени мостиков через невидимые каналы, промозгло дующие снизу
ветром, запахом обмываемого водой заплесневелого камня.
Долго шли молча.
- Не понимаю, - заговорила вдруг Мария, сунув руки в карманы плаща и
ежась. - Весь мир сошел с ума. В отвратительных извращениях ищут правду и
хотят внушить людям гадливость к самим себе. Для чего? Зачем? Вы можете
объяснить, синьор Боцарелли? Знаете, после этого фильма не хочется смотреть
ни на мужчин, ни на женщин.
Синьор Боцарелли предупредительно заулыбался, но по его лицу было
видно, что вопрос недостаточно хорошо понят им, поэтому он смущенно
попросил:
- Можно по-итальянски, синьора Мария?
- Попробую, - сказала она со вздохом. - Ну, хорошо, по-итальянски.
Она повторила вопрос, и Боцарелли по-русски ответил с некоторой
запинкой:
- Я думаю, пансексуализм... появился как самоутверждение
интеллектуалов, синьора Мария. Их... то есть интеллектуальных людей, считали
абсолютно импотентами. Тогда они разозлились, сделали... как это
называется... сексуальную революцию, но... как это сказать лучше?.. Сами
по-старому остались импотентами. - И он как бы испуганно потрогал аккуратную
бородку. - Так я думаю, синьора Мария.
- Странное объяснение, - сказала она и задумчиво свела брови. - Вы
верите в свой иронический миф, и вам все ясно? Вы счастливый человек, если
так легко соглашаетесь с самим собою.
- По-моему, этот самый сексуализм, синьор Боцарелли, придумал циничный
торговец и он же - очень прожженный политик, - проговорил не в меру
досадливо Васильев. - Своего рода товар, лейкопластырь и громоотвод...
- Почему ты сводишь все к политике? - спросила Мария с раздражением.
"Как я не хочу, чтобы она говорила об этом!.." - подумал Васильев,
почему-то сейчас ревнуя ее к тому, что она по роду профессии своей не
однажды узнавала и, по-видимому, больше, чем он, из современных итальянских
и французских романов, читая их для перевода.
- Не только, Маша.
- Не все в политике, милый Володя. И фашизм, и всякие отклонения сидят
в человеке, как палочка Коха, - сказала Мария. - Иначе бы не ходили и не
глазели бы на всякую белиберду вроде этой.
- О, да, синьора Мария, о, да! - вскричал согласно Боцарелли, и
бархатные глаза его сверкнули горячим восторгом. - Спрос рождает
предложение. Если нет спроса, то-о... нет предложения. Я учил морал и знаю,
что русские не очен любят "порно". Но хочу сказать, что оно... это "порно",
все равно проявление творческой свободы, которой в абсолюте нет. Здесь
начало трагедии...
- Начало? - проговорила Мария удивленно. - Но что общего между
искусством и патологией?
- О, синьора Мария! - воскликнул голосом бесправного упрека
Боцарелли. - Разве не патология современная цивилизация? Наркомания?
Насилие? Эскалация секса? Движение из ниоткуда в никуда? Посмотрите на улицы
Рима, Милана, Парижа! Куда движутся машины? И разные люди в них? Да, я
думаю, что из ниоткуда в никуда. Мир очен устал. А этот английский
"римейк" - монастыри молчания: английские интеллектуалы уходят в них и