"Юрий Бондарев. Непротивление (Роман)" - читать интересную книгу авторапоезде я, он ищет меня, зовет, бегает по соседним купе, а они все пустые,
белые, все качаются, трясутся от скорости, а вокруг ни одного живого дыхания, все беззвучно, безмолвно, даже не стучат колеса, он бросается из конца в конец, отчаянно кричит кому-то, чтобы остановили поезд, а поезд все набирает скорость, несется в непонятное белое пространство, увозит его от меня... Увозит навеки от меня... Белый поезд увез его, а я, оставленная им, заблудилась в каком-то страшном мире. Прости, Саша, я не могу больше говорить. - Она закрыла рот воротником халата, помолчала, вздрагивая. - Ровно в пять часов утра он умер. И я осталась одна на всем белом свете. Господи, как я хочу сейчас догнать этот белый поезд. Все стало бессмысленным, все чужое, пустое... Белый поезд мучает меня каждую ночь. Я устала жить, сын. Мне нечем жить... - А я? - спросил осторожно Александр, чтобы напомнить ей, что теперь она не одна. - Ты? Ты - сын. А это... После войны ты стал как чужой, прости меня... - Белый поезд, - проговорил Александр и встал, начал ходить по комнате, отчетливо представляя этот беззвучный и совершенно безлюдный белый поезд с наглухо задернутыми занавесками, мчавшийся в белое безмолвное пространство; да, да, смерть в образе белого поезда, в котором она, смерть, уносила отца. И, взглянув на измученное истонченное лицо матери, он вдруг впервые осознал, что она не в силах ничего забыть, что она серьезно больна, о чем он раньше думал как-то вскользь, и страх и жалость сжали ему дыхание. "Я устала жить, сын... " - Мама, - сказал он, останавливаясь против кровати матери, стесняясь обнять, поцеловать ее, как мог сделать до войны, и договорил, хмурясь: - Ты Он сказал это и оглянулся на закрытую дверь в другую комнату, где в подозрительном беззвучии затаилась тишина, не понимая все-таки, как мать могла пустить к себе в дом этого, в сущности, чужого человека, некогда связанного дружбой с отцом, но сейчас в чем-то оскорбительно унижающего мать своим присутствием в комнате отца. "Я отношусь к ней, как к святой". Что за сентиментальная чушь! Зачем она разрешила ему поселиться здесь после смерти отца? Он попросился? Или она уже была больна?" - Ты, наверно, голоден, Саша? - спросила мать, наблюдая за Александром сострадальческими глазами. - Я сейчас чай подогрею. И сахарин у нас есть. Я встану и подогрею... - Нет, мама, я сыт. Не беспокойся. Я пойду пройдусь. На улице он чувствовал себя свободней. Глава четвертая Жаркий пар от тротуара, размягченного июльским зноем, веял ему в лицо, к мокрому телу прилипла под кителем майка, неприятно стягивая спину. Его мучила жажда. Он вообразил, как выпьет сейчас на углу у аптеки стакан газированной воды, ударяющей в нос остро-ледяными пузырьками, спустится в метро, в его искусственную прохладу, в его мягкий ветерок - и это будет спасение от раскаленной Валовой, совсем безлюдной, прожженной солнцем в этот час. "Где-то надо доставать деньги... Три с полтиной в кармане - хватит на |
|
|