"Юрий Бондарев. Непротивление (Роман)" - читать интересную книгу автора

колокол, а во рту стадо ослов ночевало? Надо было прийти к Ираиде.
Грубое лицо капитана приняло жалкое выражение.
- Аркаша, одолжи, дай на полторашку, не то башка лопнет, - забормотал
он, и бесцветные глаза его заслезились. - Нам на Северном флоте каждый
день - норму, а тут - на мели я...
- Сопьешься ты, Леня, закладываешь без меры, - заметил Кирюшкин
неодобрительно и достал несколько купюр из заднего кармана. - Возьми на
память. Наследство получишь, бутылку "Жигулевского" поставишь.
Моряк, оживляясь, взял деньги, рванулся с места всем телом, похожим на
бочку, выплюнул недожеванную смородину в распахнутые двери сарая и, ритмично
потрясая бумажками перед ухом, скомандовал:
- А ну, Шкалик, покажи народу, как барыня танцует! - И заиграл толстыми
губами: - А дю-дюшки, адю-дю... Ай, барыня, барыня, сударыня-барыня!..
Шкалик послушно вскочил на задние лапы и, весело глядя на
помидорообразное лицо хозяина, шлепающего губами, заходил вокруг стола,
повесив лапы перед грудью, махая хвостом по полу.
- Молодчага! - похвалил моряк и сделал жест, изображающий
аплодисменты. - А теперь покажи, как пьяный валяется.
Шкалик с удивительной покорностью закончил танец, повалился на бок,
полежал немного, повернулся, лег на спину, помотал лапами и замер.
- Молодец! - опять похвалил моряк, тщательно пряча деньги. - Кусок
колбасы заслужил сполна. Вставай, держи курс к Ираиде.
- Ты, Митя, только сам себя не изобрази под забором, - посоветовал
Кирюшкин добродушно.
Моряк лихо сдвинул капитанку на затылок, поднес руку к козырьку.
- Я - как штык. Северная закалка. Вверх килем лежат под забором салаги.
Он свистнул Шкалику и вразвалку, как раскачивающийся шар, двинулся по
белому от зноя двору, вдогонку за ним побежал, высунув язык, Шкалик.
За столом продолжали есть смородину, пот стекал с лиц, в сарае не было
прохлады, и от жары, от размеренности никому не хотелось говорить, только на
втором этаже ворковали, постанывали голуби, изредка постукивали коготки по
потолку, иногда слышалось шарканье крыльев, видимо, слетающих с гнезд
голубок. В духоте сладко пахло жареной коноплей, теплым, почти горячим
пером - знакомые запахи обжитой голубятни. Но были, в общем-то, не знакомы
эти молодые парни, чем-то похожие и чем-то непохожие на него, Александра, с
которыми произошло нежданное объединение в забегаловке, как будто их
одинаково связывала, быть может, страсть к голубям, прерванная войной и вот
вновь возникшая? Это было не совсем так. Александр уже не испытывал того
прежнего чувства от этих голубиных звуков и запахов, оставалось лишь
неповторимо далекое отражение детского увлечения, к чему он вряд ли мог
вернуться сейчас. Но что-то все-таки сохранялось в нем, звенело
успокоительно-милым колокольчиком воспоминаний.
- Да, голубятня замечательная, - сказал Александр, поглядывая на
потолок, где постукивали бегущие коготки, потрескивали крылья, происходила
любовная голубиная возня после призывного воркования. - И у вас все в
порядке, все нормально, ни разу голубей не лямзили?
Все перестали есть. Все посмотрели на него зорко и подозрительно, а в
желтых дробинках глаз Логачева злой искоркой промелькнуло: это что за
вопрос?
"Боксер", уловив взгляд Логачева, провел по своей колючей, как стерня,