"Юрий Бондарев. Непротивление (Роман)" - читать интересную книгу автора

стриженой голове и напряженно приставил к контуженному уху клешню-руку,
чтобы лучше расслышать.
Длинноволосый с виноватым лицом повернулся к Логачеву, точно молитвенно
утешая его, пропел шепотом:
- Ради Бога...
Логачев передернул ноздрями, отчего редкие коричневые усы его стали
колючими.
- Для чего ты, хрен с утюгом, речи такие завел? - спросил он хрипло. -
Вон, гляди на дверь, жах твою жабу, все железом обито, засовы стальные,
сверху ломик на стальной проволоке. Даже если дверь откроют, ломик - по
черепушке - и венец с музыкой! Чего ты у нас болтаешь, жах твою жабу? Зачем
ты его привел, Аркашка? В забегаловке понравился он мне, вроде свой, а тут
глазами зыркает во все углы, как лягаш купленный! Кто он такой?
И Александр не сдержался.
- Слушай, щетинистый, об тебя наверняка спички зажигают! Что ты ко мне
пиявкой присосался? На кой дьявол мне твоя голубятня? Ты что - чокнутый или
дуростью по голове ударенный? Ни мата, ни водки не люблю! И не терплю
многовековое хамство! Контуженых только прощаю! Сам после Курской дуги три
месяца заикался. Драться мне с тобой неинтересно. Ну, неинтересно - и все!
Парень ты, видать, в силе, но я встречал разных, уверяю тебя! Поэтому давай
разойдемся. Спасибо, ребята, за угощение. Пока. Привет. Может быть, и
увидимся, если судьба сведет.
И, стараясь смягчить мгновенную вспышку взаимного неприятия, договорил:
- Пожалуй, квиты. Будь здоров, Логачев, король голубятников. - И не
спеша пошел к дверн, зная по себе простую истину, распространенную людскую
болезнь - нелюбовь, неприязнь, подозрительность к незнакомцу лечить не надо:
в разведке притиралось то, что притиралось, коли была в этом надобность.
- Чего он сказал? - насторожился "боксер" и завертел стриженой
головой. - Никак он на тебя попер, Гришуня?
- Ша, Твердохлебов, не дергайся, - сказал Кирюшкин.
Он сидел за столом и веточкой смородины тихонько водил по щеке, думая о
чем-то.
- Стоп, Сашок, побудь. Напылить успеем, - добавил он примирительно и
сейчас же моргнул длинноволосому: - Скажи, Эльдар, что-нибудь для души.
- "И сказал фараон..." - проговорил напевно Эльдар и коснулся ладонями
щек, точно умываясь. - "Господи, дай мне остановиться..."
- Что это значит? - не понял Александр.
- "И сказал фараон"?.. Пятидесятый стих сорок третьей главы Корана, -
завывающим речитативом ответил Эльдар и возвел светлые безгрешные глаза к
потолку. - О, слава пророку, да пребудет благословенный мир над ним.
- Откуда ты такое знаешь? Ты татарин?
Эльдар ответил миролюбиво:
- Думаю, так. Отец татарин, мать русская. Наполовину мусульманин,
наполовину православный. Изгнан из Московского университета и вышиблен из
комсомола за религиозную пропаганду.
- За что?
- За проповеди по Корану и Библии.
- Черт знает что за чудеса! - сказал Александр. - Проповеди? Где ты их
читал?
- Несколько раз собирались в аудитории. Затем последовал поцелуй Иуды.