"Хорхе Луис Борхес. Утопия усталого человека" - читать интересную книгу автора

Хорхе Луис Борхес. Утопия усталого человека

Называли это Утопией, греческим словом,
что значило "нету такого места".
Кеведо

Нету двух одинаковых гор, но равнина повсюду одна и
та же. Я шел по степной дороге. И вопрошал себя без
особого интереса -- в Оклахоме ли я, в Техасе или в том
месте, что литераторы называют пампой. Ни справа, ни
слева не видел огня. Как бывало и раньше, нашептывал
строки Эмилио Орибе:

Среди панических равнин безбрежных
Неподалеку от Бразилии, --

звучавшие все громче, все четче.
Дорога едва различалась. Стал накрапывать дождь. Метрах в
двухстах или трехстах я внезапно увидел свет и окно. Дом
был низок, прямоуголен и скрыт за деревьями. Дверь
отворил человек столь высокий, что я почти испугался.
Одет он был во все темное. Я подумал, что здесь ожидают
кого-то. Дверь была отперта.
Мы вошли в длинную комнату с деревянными стенами.
Лампа, бросавшая желтоватые отблески, свешивалась с
потолка. Стол меня несколько удивил. На нем стояли
водяные часы, которые я видел впервые, если не говорить о
старинных гравюрах. Человек указал мне на стул.
Я обращался к нему на всяческих языках, но он ничего
не понял. Когда же пришла его очередь, он заговорил по-
латыни. Я напряг память, чтобы оживить школьные знания, и
приготовился к разговору.
-- По одежде твоей я вижу, -- сказал он мне, -- что
пришел ты из другого века. Разноязычие вызвано
разноплеменностью, а также войнами. Но мир возвратился к
латыни. Кое-кто еще опасается, что она снова испортится и
вернется к французскому, лемозину* или папьямиенто**, но
эта беда не скоро нагрянет. Впрочем, ни то, что было, ни
то, что грядет, меня не волнует.1
-- Я промолчал, он добавил: -- Если тебе не противно
смотреть, как другой ест, не разделишь ли со мной
трапезу?
Я понял, что он заметил мою растерянность, и ответил
согласием.
Мы пересекли коридор с боковыми дверями и вошли в
meank|xs~ кухню, где все было сделано из металла.
Вернулись с ужином на подносе: вареной кукуруза в чашах,
кисть винограда, незнакомые фрукты, по вкусу напомнившие
мне инжир, и огромный кувшин с водой. Хлеб, кажется,