"Хорхе Луис Борхес. Новые настроения" - читать интересную книгу автора

I

За годы, отданные литературе и (в какой-то мере) метафизическим
тревогам, я не раз обдумывал или воображал некое опровержение времени,
которому сам не верил, но которое посещало меня ночами и в томлении сумерек
с призрачной убедительностью аксиомы. Подобное опровержение есть в любой
моей книге. На него намекают "Эпитафия" и "Труко" из "Страсти к
Буэнос-Айресу" (1923), о нем говорят некоторые страницы в "Эваристо
Каррьего" (1930) и перепечатанный ниже рассказ "Чувство смерти". Ни один из
перечисленных текстов меня не удовлетворяет, особенно - предпоследний, где
слишком мало ясности и отчетливости, зато предостаточно загадок и пафоса.
Надеюсь искупить их недочеты на сей раз.
К опровержению меня подталкивают две силы: идеализм Беркли и принцип
так называемых незаметных восприятий у Лейбница.
Беркли ("Principles of Human Knowledge"**, III) замечает: "Каждый
согласится, что ни наших мыслей, ни частей, ни созданных воображением картин
не было бы без нашего сознания. Для меня столь же очевидно, что те или иные
ощущения, либо, говоря по-другому, запечатленные чувствами образы, как их ни
смешивай (то есть какие они предметы ни образуй), могут существовать только
в воспринимающем их сознании... Я утверждаю, что вот этот стол существует,
иными словами - что я вижу и касаюсь его. И если я утверждаю это, выйдя из
комнаты, то имею в виду одно: будь я в комнате, я несомненно воспринимал бы
его либо это делал бы кто-то еще... Говорить же о каком-то абсолютном
существовании неодушевленных предметов вне того, воспринимают их или нет, на
мой взгляд, сущая бессмыслица. Их esse есть их percipi***, и существовать
вне воспринимающего сознания для них совершенно невозможно". В параграфе
23-м он, предвидя возражения, добавляет: "Но ведь проще простого, скажете
вы, вообразить себе деревья в саду или книги в кабинете, рядом с которыми
нет никого, кто бы их воспринимал. Разумеется, это проще простого. Но разве
вы при этом не вызвали в сознании образы, которые именуете "книгами" и
"деревьями", не позаботившись в то же время вызвать образ того, кто их
воспринимает? И разве вы сами в этот миг не представляли их себе? Но я и не
отрицаю, что какие бы то ни было предметы могут существовать вне сознания".
Впрочем, в параграфе шестом он уже заявлял: "Есть совершенно очевидные
истины, достаточно только раскрыть глаза. И одна из важнейших - в том, что
весь хор небес и убранство земли, одним словом, все, входящее в царственный
строй Вселенной, не существует вне сознания; их бытие - это их восприятие, и
вне мысли о них они либо вовсе не существуют, либо существуют в сознании
Превечного Духа".
Таково, говоря словами основателя, учение идеалистов. Уяснить его
нетрудно, сложнее удержать мысль в этих рамках. Уже Шопенгауэр допускает в
своем пересказе непростительные ошибки. В первых же строках первой книги
"Welt als Wille und Vorstellung"****, вышедшей, напомню, в 1819 году, он
делает заявление, по его вине еще и сегодня приводящее любого в полное
замешательство: "Мир - это мое представление. Всякому исповедующему эту
истину совершенно ясно, что он не знает ни солнца, ни земли, а знает только
свои видящие это солнце глаза и касающиеся этой земли руки". Иными словами,
человеческие глаза и руки для идеалиста Шопенгауэра иллюзорны и призрачны
куда меньше, нежели земля и солнце. В 1844 году он издает второй том. И в
первой же его главе вновь допускает, а потому усугубляет прежнюю ошибку: он