"Хорхе Луис Борхес. Лики одной легенды" - читать интересную книгу автораБудда спрашивает у постороннего об их значении. С теологической точки
зрения, вероятно, следовало бы ответить так: книга принадлежит школе махаяны, считающей преходящий облик Будды эманацией (отражением) вечного Будды; небесный повелевает судьбой, земной терпит (исполняет) ее. (Наш век, пользуясь иной терминологией - или словарем, - в таких случаях говорит о бессознательном.) Человеческий облик Сына - второй ипостаси Бога - взывал с креста: "Господи! Господи! Зачем ты покинул меня?" Точно так же при виде образов, созданных его же божественной ипостасью, содрогнулся Будда. Для разрешения проблемы все эти схоластические тонкости не обязательны: достаточно вспомнить, что все религии Индостана - и особенно буддизм - учат, что мир нереален. По Винтерницу, "Лалитавистара" означает "прочную связь с игрой" (одного из Будд); земную жизнь Будды - который также есть сон - и махаяна считает игрой или сном. Сиддхарта выбирает себе народ и родителей; создает четыре формы, приводящие его в смущение, и повелевает еще одной форме пояснить смысл первых четырех; если речь идет о сне Сиддхарты, тогда все это оправданно. Еще лучше счесть все это сном, где - наряду с прокаженным и аскетом - фигурирует и сам Сиддхарта, не снящийся никому, поскольку - с точки зрения северного буддизма - и мир, и прозелиты, и нирвана, и колесо превращений, и Будда одинаково нереальны. Ничто, читаем мы в знаменитом трактате, не угасает в нирване, ибо затухание множества существ в нирване подобно испарению фантазии, воображенной затаившимся колдуном, сведущим в магии. В другом месте пишется, что все в мире - только пустота, только имя - и говорящая об этом книга, и читающий ее человек. Парадоксально, что числовые гиперболы поэмы не усиливают ее подлинность, но ослабляют ее. Двенадцать тысяч монахов и тридцать две тысячи бодхисатв менее цифры (XII глава включает ряд из 23 слов, обозначающих число с возрастающим количеством нулей, от 9 до 49 и от 51 до 53) - это гигантские и чудовищные пузыри, претенциозное Ничто. Вот так нереальность разъедает историю; сперва в вымысел превращаются фигуры людей, затем принц, а за ним - все человечество и вся вселенная. ______________ * "Лалитавистара" - один из канонических священных текстов школы махаяны; далее Борхес пересказывает содержание посвященной ему главы из книги пражского индолога Мориса Винтерница "История индийской литературы" (Winternitz M. Geschichte der Indischen Litteratur. Leipzig, 1920. B. II. S. 194 - 201). В конце XIX века Оскар Уайлд предложил такой вариант *: счастливый принц умирает, так и не покинув дворца, так и не изведав скорби, но о ней - с высоты пьедестала - узнает его посмертная статуя. ______________ * Отсылка к сказке "Счастливый принц" (из одноименного сборника 1888 г.), которую Борхес переводил в детстве. Хронология Индостана - вещь зыбкая; тем более - моя эрудиция. Кеппен и Герман Бекх, вероятно, столь же уязвимы, как и автор этих строк. Яне удивлюсь, если изложенная мной история легенды окажется легендарной, состоящей из преходящих истин и нечаянных оплошностей. |
|
|