"Юхан Борген. Маленький Лорд ("Трилогия о Маленьком Лорде" #1) " - читать интересную книгу автора

казалось естественным, дом просто не мог быть другим, в нем тоже было нечто
непреходящее. Но однажды дядя Рене обронил замечание насчет стиля, и все
засмеялись. И вот тут Маленький Лорд впервые увидел дом, но полюбил его еще
больше, точно заколдованного уродца, пристанище для безобразнейшего из
владык земли...
А осенние ночи, когда сумерки плотно обступали дом, окутывая его
непроницаемым мраком! В ту пору у них гостили двоюродные братья. Они спали
вместе с Вилфредом в большой комнате окнами на восток - кровати стояли вдоль
трех стен. Ему полагалось ложиться раньше всех - он был самый младший, - а
они ревниво оберегали свои права. Он старался забиться в какой-нибудь
уголок, чтобы его не нашли. Но в конце концов чей-нибудь голос говорил: "А
ну, Маленький Лорд!" И неизбежное свершалось.
А потом он шел через пустой холл, где тускло светила одинокая лампа,
еще увеличивавшая темноту. А потом лестница - он жался к самым перилам,
чтобы она не скрипела; потом длинный холодный коридор наверху и, наконец,
детская... Он стоял посреди комнаты, замирая от страха. Окна зияли провалами
в темноту, а за ними шелестели свою вечную песню липы вокруг беседки. Одним
прыжком он подскакивал к окну, спускал сначала одну, потом другую штору,
выдворяя ночь на улицу. Но тусклые синие шторы тоже как бы источали
кромешную тьму. И он снова стоял в полном смятении, не смея шевельнуться, не
смея раздеться, зажечь лампу и вообще что-нибудь предпринять.
Коробок спичек на комоде! Утешительное крошечное пламя, которое в ту же
минуту съеживалось, отказываясь светить для него... Большой белый абажур -
он осторожно снимает его, чтобы не задеть стекло лампы, в темноте бережно
отставляет его в сторону, снова зажигает спичку и быстро подносит к лампе,
так что пламя вспыхивает со свистом. Потом счастливые, благословенные
мгновения, когда пламя разгорается, и он надевает на лампу белый стеклянный
колпак, и свет все шире расползается вокруг. А потом зловещее открытие, что
свет все-таки ложится очень скупо и за пределами светлого круга лежат темные
поля. И от этих пятен еще страшнее, чем когда совсем темно.
Вилфред стоял возле самой лампы, глядя на ее тусклый свет, и
чувствовал, как кровь стучит в висках. Вот-вот придут двоюродные братья. Он
услышит, как они поднимаются наверх, когда скрипнет третья снизу
ступенька, - они не жмутся к перилам, а идут посреди лестницы. О, эти
бесконечные минуты, бесконечное ожидание, полное невыразимого страха.
Далекий шум моря отдавался в его голове так, точно она раскалывалась
изнутри. Из углов к нему протягивались чьи-то руки, и даже запертая
балконная дверь не могла защитить его от грозного извне, которое ломилось в
дом. К нему не долетало ни запаха, ни звука, в которых он мог бы найти
опору. Безграничное одиночество все росло, вытесняло последние крохи
мужества. Страх разрушал Вилфреда изнутри, его собственные очертания
расплывались и таяли, и самое ужасное было в том, что он был не в силах
пошевельнуться, чтобы противостоять этому процессу полного уничтожения и
доказать себе, что он существует.
И тут раздавался скрип ступенек: они! Его охватывало ликование. Спасен.
Снова спасен, но на сей раз в самую последнюю секунду. И тотчас комната
вновь обретала границы, а он сам - утраченные очертания, он снова жил.
Но тут его охватывал новый приступ страха: а вдруг его застигнут на
месте преступления, уличат в том, что он трусит. Он действовал с быстротою
молнии - сбросил ботинки, отшвырнул их ногой под кровать, а сам в одежде