"Ирина Борисова. Хозяйка" - читать интересную книгу автора

обыкновению, куда-то опаздываю, потому что в последний момент захотела
доделать еще какое-то дело, Гриша констатирует, что я снова пытаюсь втиснуть
всю жизнь в пять минут. Он также знает мою особенность принимать решение в
дверях, разворачиваясь и устраивая пробки, а также мою привычку
противоречить собственным суждениям, про которую он говорит, что за тезисом
у меня непременно следует антитезис.
Я тоже знаю его, как облупленного, знаю, что он предпочитает умолчать о
чем-то или даже наврать, чтобы избежать бури эмоций с моей стороны. И все
же, затеяв очередную авантюру, я иногда поймаю его изумленный взгляд, и я
знаю, что он всегда проверит, заряжена ли моя трубка, и не выпустит меня без
нее из дома.
Я думаю, счастье бывает разных сортов, оно бывает влекущее,
губительное, мимолетное, и Бог знает, какое еще. Наше счастье простое и
добросовестное, как октябренок с ясными глазами, и если психоаналитики
скажут, что я не ответила на их главный вопрос, я добавлю в оправдание, что
мы тоже иногда убегаем из дома, превратившегося для нас в рабочее место, на
неделю к морю, в глушь, когда мало народу. Или в Старую Руссу, в маленький и
по-провинциальному уютный номер в пустующей гостинице. Или на залив, не в
сезон, когда туда уже не едут нормальные отдыхающие, или хоть на выходные
летом на дачу. Уехав, мы радуемся простым вещам, ставшим для нас недоступной
роскошью дома: прогулкам вдвоем, когда некуда спешить, вечеру друг с другом
у телевизора, пусть даже и показывают всякую ерунду. Радуемся солнцу и морю
на пляже, где можно сидеть рядом и глазеть по сторонам, просто быть вместе и
ничего не делать.

Литература

Из путаницы начал надо выбрать одно - интерес к словам начался с
интереса к буквам, самодельный стеллаж с книгами занимал стену в одной из
наших комнат, я проводила часы, рассматривая тисненые золотом корешки
собраний сочинений. Я листала страницы, разлинованные строчками,
разочарованно вздыхала, не находя картинок, я еще не умела читать. Через
несколько лет я уже не ела и не делала уроки без лежащей у тарелки или под
учебниками книги, я глотала книги одну за одной, пропуская неинтересные
места - описания, исторические справки и отступления, и по много раз
перечитывала все, что волновало. Сначала любимой книгой были "Легенды и мифы
Древней Греции", меня поражало сочетание интенсивности событий с
бесстрастностью изложения, потом - "Граф Монте-Кристо", позже я до дыр
зачитывала Мопассана. Под влиянием Дюма и после просмотра на большом экране
французских "Трех мушкетеров" был написан роман "Счастье возвращается
вновь", в нем фигурировали одна прекрасная дама, одна злодейка, про мужские
персонажи ничего не помню, помню только, что роман был с иллюстрациями,
описанные дамы были изображены в кринолинах, с буклями, и раскрашены
цветными карандашами самолично мною (автором) в той же школьной тетради за
сорок восемь копеек, куда прямо начисто писался роман. Дописывала его с
отвращением, понимая, что надо как-то по-другому. Было еще писание дневника,
несколько стихотворений, потом, в институте, какие-то записки о весне,
занятиях в читальном зале, о золотой пыли, клубящейся в солнечных лучах, о
валяющихся на столах пальто и многократно повторяемой просьбе библиотекарши
их из зала вынести. Почему-то вспомнились сейчас выражения из тех времен