"Леонид Бородин. Божеполье (повесть, Роман-газета 15 1993) " - читать интересную книгу автора

понадобилось, чтобы воспроизвести ее в собственном исполнении. На выпускном
вечере в пустом классе, откуда только что выскочили другие двое, она
подошла, как ей казалось, точной походкой мамы и прислонилась, прижалась и
сначала почувствовала его, а затем и себя и зашлась от восторга, но все это
длилось, может быть, несколько секунд, и вдруг больше ничего, кроме
неудобства позы, и губы, когда дошла очередь до них, уже ничего ей не
сказали.
"Это потому, что не люблю", - подумала она и высвободилась. Надолго. Но
мать с этого дня она обожала еще больше, чем прежде, а в нестареющей страсти
к мужу видела подлинный подвиг чувства, и всякий раз, когда отец оставался
на ночь в своем кабинете, воспринимала это как обиду для мамы и сердилась на
отца за его никому не нужную деловитость и возраст, - что еще может загонять
мужчину на ночь в кабинет!
Шли годы, а мама не старилась, мама оставалась красивой.
Она была красивой для всех мужчин, знакомых или сослуживцев папы, для
его начальников и подчиненных. Уже не было загадкой этакое потепление глаз
очередного гостя, когда мама приближалась к нему и обращалась своим особым,
одновременно низким и нежным голосом, который никогда дочери не удавалось
воспроизвести. Любезности, коими мама одаривалась, не бывали банальностями,
и какие бы слова ни произносились при этом, в них всегда слышалось тоскливое
облизывание на прекрасную чужую собственность. И ни разу (а возможность для
наблюдения не ограничивалась!), ни разу в маминых глазах не возникало ничего
похожего на взаимность, то есть ни на одного мужчину она не взглянула, как
смотрела на мужа, а ведь какие статные и достойные красавцы, случалось,
склонялись к ее маленькой ручке с длинными пальчиками и прекрасными
ноготками!
Что же видела она в отце, безусловно солидном и приятном мужчине, но
способном громко сморкаться за столом и не слишком опрятно кушать, валяться
на диване, не снимая туфель, и, умываясь, фыркать, как лошадь? Что же за
феномен - ее мама? Выйти замуж за человека вдвое старше, двадцать лет
обожать его и желать (уму непостижимо!), желать его, шагнувшего в восьмой
десяток? Может быть, она извращенка? Нет! Эта мысль отвратительна и
несправедлива. А может быть...
Она дернулась в кресле, ремень безопасности больно резанул по бедру.
Освободилась от ремня, мельком взглянула на соседа. Слава Богу, спит или
дремлет. В круге иллюминатора холодная космическая синь, и чем-то эта
добротой прикинувшаяся мертвая синь сродни той мысли, что вылупилась в мозгу
как бы в наказание за чрезмерную добросовестность рассуждений. Теперь не
отвертеться, теперь додумывать...
А может быть, ее прекрасная, ее милая мама - глупа? Просто глупа! Может
быть, она всего лишь "душечка"? Ну конечно, ей никогда не приходило в голову
взглянуть на мать с этой стороны, а если теперь взглянуть, то, возможно, все
встанет на свои места?
А как может провериться "душечка"? Единственно, потеряв предмет
обожания. Значит, если трезво судить, в случае смерти папы (о Боже!) нужно
быть готовой к метаморфозе. Надо быть готовой к измене!
Да, скорее всего, так - ее мама глупа, ведь ничем, кроме глупости,
невозможно объяснить все ее добродетели, ее молодящуюся страсть к старику.
Ведь всего лишь два дня назад снова был уловлен тот, теперь уже давно
понятный блеск в глазах, и пальцы, скользнувшие по кисти отца, и напрягшаяся