"Леонид Бородин. Без выбора (автобиографическое повествование)" - читать интересную книгу автора

потолковой части взорванного штрека зависают куски руды, камни, которые
могут свалиться на голову тому, кто будет работать в забое. Вот я и должен
был обеспечить безопасность кровли на этих участках работы. Мне выдали
длинный металлический шест для выковыривания камней в потолках рабочих
штреков. Бурильщики и крепильщики лишь после меня имели право заходить в
штрек, и от скорости моей работы зависел их заработок. Наш участковый
взрывник Саша Метляев, бывший зэк с жутким стажем, освобожденный, но не
отпущенный на материк по причине дефицитности профессии, подучил меня
ускорению процесса оборки кровли. Он давал мне патрон скального аммонита, и
в случае, если зависший камень не выковыривался из потолка, я отрезал от
патрона небольшой кусок, закладывал его в щель, вставляя детонатор, а
"магистраль" от детонатора подсоединял к клеммам своего аккумулятора. Чаще
всего для нужного эффекта вообще хватало одного детонатора. Взрыв - вместо
камня только выбоина в потолке. Дело это было строжайше запрещенное,
взрывник, не сдавший остаток взрывчатки на склад, а тем более передавший ее
кому-то, мог получить приличный срок... Но добрая половина всего, что
свершалось в руднике, грозила сроком, хотя бы то же курение, от которого ни
один курящий не отказывался, так что я даже и не особенно скрывал свою
причастность к взрывным шалостям в штреках.
Однажды проходчики вспомогательного штрека наткнулись на графитовую
жилу. Графит - порода хрупкая и потому подлежавшая обязательному креплению.
По чьей-то несогласованности я получил разнарядку обработать этот штрек и,
прибыв на место, растерялся. Стоило только сунуть мой крюк в трещину,
вываливался целый пласт графита и открывал под собой другие трещины, и не
было тому конца... Вдруг увидел у входа в штрек фонари, какие-то люди шли
сюда же, я двинулся им навстречу и за пару метров узнал моих
литовцев-крепильщиков. Первым шел отец. На отличном русском он спросил, чего
я тут делаю, и когда я объяснил, они обменялись горготанием, покачали
головами, и он же сказал, что нарядчик, видимо, совсем больной, если
придумал такое, что они сейчас осмотрят участок, потом пойдут за
материалами, установят крепления, а я могу топать отсюда. Два других моих
объекта еще пару часов могли числиться в загазованных, и я изъявил желание
помочь крепильщикам. Меня, по крайней мере, не прогнали, и это было уже
что-то...
Осмотр продлился недолго. Исключительно по жестам я понял, что принято
решение сплошной крепежки не делать, а установить три бревенчатых переплета
и перекрыть потолок толстой доской. Нужно было притащить девять бревен. На
бревно по два человека. Я, как шестой, оказался очень даже к месту, осмелел
и сам предложил себя в пару отцу. Материал находился в другом штреке, и,
чтобы попасть туда, нужно было дать крюк метров четыреста. Бревна решили
протащить по сбойке, соединяющей оба штрека. Двадцать метров по сбойке и
тридцать до груди забоя - пятьдесят вместо четырехсот. Сбойка была не
расчищена от породы, и только на четвереньках мы пробрались в соседний
штрек. Зато обратно ползли на животах по кускам руды, завалив бревно на
спины. Всего-то двадцать метров, а запомнились как двести. Плохо ошкуренное
бревно то скатывалось с плеча, то заваливалось на голову, царапая уши и шею,
да и тяжесть... Он, отец мой, привыкший и закаленный - ему хоть бы что, но
всякий раз, когда я терял "контакт с бревном", он, ползущий впереди, не
дергался и не бранился, не оборачивался даже, но терпеливо дожидался, пока я
справлюсь с ситуацией, и лишь после моего толчка продолжал движение. Мы