"Леонид Бородин. Повесть о любви, подвигах и преступлениях старшины Нефедова" - читать интересную книгу автора

на поклон. И тут такая картинка, что две гордости друг перед другом головы
склонили: с одной стороны, бояре, а с другой - и тезке тоже не просто было
свою гордость удушить ради пользы дела, а еще потому, что знал себе цену
Александр Невский...
И получалось по той же диалектике, что пойти, и не как-нибудь, но ровно
к десяти ноль-ноль, как в бумаге указано, - в том ну словно самое высшее
достоинство проявить. Вот она в чем, та самая тайна диалектического подхода!
И будто в торжество правильного решения в этот миг на мосту, что поперек
горловины пади-ущелья, встретились два пассажирских поезда, как не часто
случается, и просвистели друг другу и всему свету свои паровозные
приветствия - аж уши заложило.

3

Из всего своего самого раннего детства Лиза помнила только поезда. Они
все время куда-то ехали, ехали, ехали... Они - это много людей, в том числе
отец и мать. О том, что отец и мать ехали вместе со всеми, Лиза только
знала, но не помнила, потому что когда куда-то приехали наконец, ни отца, ни
матери уже не было, а была только тетка Глаша, ее мальчишки и девчонки и
среди них будто совсем ихняя - она, Лиза. Но двое мальчишек и две девчонки
Глашу называли мамкой, а Лиза называла ее тетей. Так и выросла среди них как
своя, ни разу никем не обиженная - так уж ей повезло. Из очень осторожных
рассказов тетки узнала потом, что никуда они не ехали, а их везли, что отец,
мать и сестренка, которую совсем не помнила, умерли в дороге по причине
"жизненной слабости" - так объяснила тетка: по слабости, а вовсе не по
чьей-то вине. Темная, то есть религиозная и почти безграмотная, тетка Глаша
по природе, знать, была очень мудрой, если сумела так воспитать душу
племянницы, что у той в душе никакой обиды на жизнь не отложилось, чтоб
смогла свою жизнь строить без оглядок, но только вперед глядючи. Перед
войной тетка, о своем еще до всяких поездов куда-то сгинувшем мужике никогда
не рассказывавшая, по новой вышла замуж. Нашелся мужик, который взял ее с
пятью нахлебниками и перевез на байкальскую железную дорогу, где устроился
путевым обходчиком.
Их дом стоял на самом берегу Байкала и был в этом месте единственным.
До ближайшего полустанка четыре километра. Все поезда со свистом мимо, за
исключением "мотани", которая притыкалась, чтобы утром высадить, а вечером
обратно забрать путевую ремонтную бригаду. Но и в выходные дни и в
праздники, когда бригады не было, "мотаня" все равно притыкалась - из
уважения - так Лиза думала - к теткиному мужу, который когда на путях не
работал, то всегда делал что-нибудь нужное по хозяйству, впрочем, как и все
остальные - и мальчишки, и девчонки, и сама тетя Глаша. Потому как бы
голодно ни было, а все ж не голодали. Заготавливали все, что давали горная
тайга и Байкал, корову держали, коз и кур и даже кошку с собакой. За хлебом,
спичками и прочим товаром по очереди ходили в магазин на сорок пятом
километре, где был почти поселок, там даже кино иногда бывало, ночью прямо
на улице крутили динаму, привинченную к лавке, а на стене склада ремонтного
инвентаря растягивали простыню...
Всей семьей в кино не ходили никогда, всей семьей вообще никуда не
уходили, кто-то обязательно должен был оставаться дома, чтобы "слушать
осыпь". По всему участку дороги, за который отвечала их семья, над путями