"Леонид Бородин. Повесть странного времени" - читать интересную книгу автора

отзывчивость становилась снисходительным довеском в его биографии, который
не мешает, но все же слишком дорогая роскошь для человека, обремененно-го
ответственностью. Доброта, отзывчивость и прочие сентиментальные категории в
то странное время в общем-то попросту не рекомендовались.
Политическая грамотность, напротив, была для человека - в особенности
человека на должности - вторым паспортом. Ныне эти слова тоже употребляются
и, может быть, будут употребляться всегда и будут означать лишь некую сумму
неких знаний. Тогда же этими словами обозначалась способность совмещать
несовместимое, способность видеть вещи такими, какими они лишь могут быть,
способность подчиняться, сохраняя в себе ощущение свободы, или
освобождаться, подчиняясь. Иначе говоря, это было явление, лежащее, трудно
сказать - выше или ниже, но несомненно, вне возможностей и пределов
обыкновенного здравого смысла.
...И вот именно потому, что человек, к которому женщина пришла с бедой,
был политически грамотен, именно потому он не только правильно понял
сказанную ею странную фразу, но и без всяких рассказов и разъяснений осознал
всю непоправимость ее беды и полную свою беспомощность. Но, если он заранее
был лишен возможности сделать для этой женщины добро, то постараться не
причинить ей зла было в его силах. Потому он не сказал ей, что жена врага
народа не имеет морального права на снисходительность со стороны органов
народной власти. Он не сказал ей этого, хотя мог. Он сделал то, что она и
хотела от него: он предложил ей рассказать подробнее свою историю.
Ничего необычного в ее истории не было. Девчонка-лаборантка влюбилась в
инженера, который был старше ее на десять лет. Почему влюбилась? При первой
встрече его глаза показались ей строгими и усталыми, а они были очень
добрыми. Это она, конечно, вычитала в каком-нибудь плохом романе. Говорит,
что он красив. Что у него вьющиеся волосы цвета, как принято говорить,
пепельного. Дурацкое сравнение. Губы, говорит, у него тоже не совсем
обычные, тонкие, с каким-то особым печальным рисунком в улыбке. А
подбородок, конечно же, волевой. Ох, уж эти волевые подбородки!
И все это - несущественно. Все могло быть совсем иначе: и глаза, как
глаза, и губы обыкновенные, а подбородок уродлив. Существенно только то, что
она влюбилась. Упаси Боже, чтобы он ее заметил! Конечно же, он ее не
замечал. Она в этом уверена. (Интересно бы знать его мнение на этот счет.)
Ну, пусть так. Он ее не замечал. И она, опять же сгорая от стыда и проклиная
свою дерзость, стала чаще и чаще случайно встречаться с ним. Проще говоря,
вертелась у него на глазах. Наконец, заметил... Был холоден и корректен...
Интенсивное орошение подушки... Многозначительная синева под глазами...
Ссоры на работе. Но вот постепенно... капля камень точит... Дальше - совсем
неинтересно. И вообще, зачем он все это выслушивает, да еще сочувствием
поощряет никому не нужную и не интересную исповедь. Ему же все ясно. Ее муж
в лучшем случае оказался чьим-то прихвостнем, если не настоящим вредителем и
троцкистом. Сама-то она, сразу видно, - дурочка, и какой с нее спрос. А
квартира получена от производства и должна быть освобождена. Но она,
кажется, о квартире уже и забыла, а рассказывает ему все, будто он может
запросто поднять трубку и велеть привести сюда ее муженька с красивыми
губами и волевым подбородком. Как бы не так! Ему сейчас Сам Господь Бог не
поможет, коли сразу не освободили. Знает он этих парней с Зеленой улицы.
Имел возможность познакомиться. Мало удовольствия, зато воспоминаний
достаточно. Сидит напротив тебя твой ровесник, а чувствуешь себя