"Леонид Бородин. Третья правда" - читать интересную книгу автора

себя подметил Селиванов) шагнул ей навстречу, и руку предложил по-барски, и
похабной улыбкой расплавился весь. Но руку его она не приняла, прошла мимо,
и это тоже подметил Селиванов, хотя вроде бы и не смотрел в их сторону. В
прихожей, когда уже за ними хлопнула дверь, прикашлянула, напоминая о себе,
Светличная, но офицер никак не обратил на то внимания, и это означало, что
тетка была у него на полном доверии. Цена Светличной в глазах Селиванова
подскочила втрое.
Офицер глядел ему в глаза. Не было в них настороженности или
подозрительности, просто пытался рассмотреть человека, насколько вообще
можно рассмотреть человека по его виду. Селиванов терпеть не мог, чтоб ему в
глаза смотрели, потому что никогда ничьего взгляда не выдерживал, и знал,
что не в его пользу такая слабость, но разве себя переделаешь!
- Что ты за человек, Селиванов? Совсем ведь тебя не знаю... Вот только
Ульяна Федоровна хорошо говорила о тебе... Потому и рискую.
"Женюсь!" - твердо решил Селиванов.
- Власть-то новую признал? Я имею в виду - сердцем?
- Другой власти нету, - осторожно ответил Селиванов.
Офицер устало вздохнул.
- Вижу, хитер... Но выхода другого у меня нет, и буду я с тобой
откровенным. Если выдашь меня, Бог тебе судья! Но если дочке скажешь о нашем
разговоре...
По взгляду, вспыхнувшему на миг, понял Селиванов, что верно, из-за нее
было все, что хочет он о себе рассказать.
- Болен я. Чахотка. Знаешь, что это такое?
- Неужто?! - ахнул Селиванов, по-новому всматриваясь в его лицо.
- До осени не дотянуть...
Селиванов хотел что-то возразить, потому что невозможно не возразить,
слыша такое, но тот махнул рукой. Не хотел соболезнований и утешений.
- Когда узнал, страшно стало подохнуть на чужбине... Нашел людей,
русских же, у которых в России дела. Уговорил послать. Не надеялся, что
пройду. Мало кто проходил... Но вот, как видишь. В Сибирь поехал дочь
искать, а сроки укоротились. Не до дела уже. Хочу последние дни провести с
дочкой. А где? Вспомнил твоего отца. Вдруг, думаю, жив? Помог же нам
однажды! Теперь вот ты... Можешь спрятать нас в лесу? Это не долго. Слово
офицера. Дочь знает, что я оттуда, но не знает про болезнь, думает,
простудился. - Помолчал. - Вот я, офицер бывший, дворянин, к тебе с просьбой
обращаюсь, к мужику русскому, если ты еще русский... Дай мне умереть на
воле. Отплатить тебе не смогу ничем, кроме хлопот лишних да риска...
Умел офицер говорить с мужиком. Растрогался Селиванов до нервности,
даже сказать сразу ничего не смог, хотя непременно нужно было ответить. Но
он лишь беспокойно заерзал на стуле, жесты непонятные руками изобразил, сам
же преисполнился весь радостной готовностью услужить этому человеку, и даже
думка не мелькнула более про то, что опасное это дело, если посмотреть
по-всякому.
- Да чего ж... - обрел он, наконец, дар речи. - Тайга - это, так
сказать, наше хозяйство! А чего помирать! Я вас в недельку на ноги поставлю!
Корешок имею!
Больной грустно улыбнулся.
- На мою болезнь корешка природа не придумала, или люди еще не нашли...
Так спрячешь?