"Леонид Бородин. Третья правда" - читать интересную книгу автора

Не без волнения задал этот вопрос Селиванов, хотя все еще сиял от
радости исповеди.
- Темный ты человек! - угрюмо проговорил Рябинин, но было в его голосе
что-то очень похожее на уважение, или, может быть, страх почувствовал он
перед мужичишкой, которого час назад сморчком почитал. - По закону надо
тебя, конечно, за глотку брать, потому что ты власти враг...
- Нет, Ваня, - заспешил Селиванов. - Это - моя тайга, и твоя, и других,
наша правда - третья промеж их правд. Я к им со своей правдой не лез, против
их закону не шел! По их закону что сказано? Все для мужика! А что с того
закона мужик имеет?
- Чего это ты за мужиков болеть начал? Сам мечтаешь им на горло
наступить, - съязвил Рябинин.
- Ты все мои слова на веру не бери! Зол я на мужиков за хомутность
ихнюю! Будь они рылом позлее, так ведь любую власть в свою пользу поправить
можно! Разве не так?
- Если всякий будет власть поправлять...
- Не! - замахал руками Селиванов. - Я по тайге иду, по сосняку,
положим, гляжу, под сосной березка растет, а через лето от ее только прутик
сухой. Чего это? А не положено березке в сосняке расти! И нигде это не
записано, а само по себе! И ежели живут мужики, так закон меж их сам
установляется! Я на твои солонцы идти не моги и все! Это закон! А кто его
писал? Никто! А когда он стал? Того и мой дед, поди, не помнил! Ежели ты дом
ставишь, то у моего дома дерево валить не будешь, и мысли такой не придет.
Это закон! И чтоб его блюсти, звездача с револьвером на брюхе не требуется!
А коли закон такой, что ему соблюдаться нет мочи без револьвера, так он
всем, кроме револьвера, поперек! Ты, Ваня, думаешь, что я звездачей со скалы
шлепал из озорства или по лютости? А коли хошь знать, я каждый раз мозгу до
ломоты доводил, чтобы свою правду понять в ясности!
- Убиец ты, вот и вся твоя правда!
На Селиванова, казалось, нападало отчаяние. Он уже не говорил, а
кричал. По избе начал бегать. Лавка стояла поперек, и он каждый раз
перешагивал через нее, кидаясь от одного угла к другому. Рябинин хмуро
уставился в спинку кровати, но при всей нахмуренности на его лице были
растерянность и тревога.
- Почему это я убиец? - кричал Селиванов. - А на войне все... - он
махнул рукой, - они кого, зайцев убивали? И никто их убийцами не называет! А
кто больше всех убил, им власть и почет!
- Дурак! - взревел Иван. - Это ж война!
- Я дурак? - досадно замотал головой Селиванов, словно жалуясь кому-то,
кто мог быть за печкой. - А война-то отчего бывает?! Один царь другого в
карты надул, а другой ему в отместку соплями камзол измазал! Потом взяли и
напустили своих солдат друг на дружку. Солдаты друг другу кишки выпустили!
Который царь без солдат остался, тот повинился! И вся война!
- Дурак ты и есть! - подтвердил Рябинин. - В эту войну народ с царем
дрался за правду, а ты в тайге прятался!
- Сам ты дурак! - подскочил к нему Селиванов. - Твой отец с твоими
братьями воевал! Где написана такая правда, чтоб отцу с сыновьями воевать?!
- Не тронь моих, гад, зашибу!
Рябинин приподнялся, сжав кулаки, готовый вскочить с кровати.
- Зашиби! - кричал, почти визжал Селиванов. Ногой лягнул скамью, чтоб